Сувенир

Алексей медленно и нехотя отсчитал чаевые, без которых турок, похоже, не собирался уходить. Не дашь ему на чай, так и будет стоять с туповатой улыбкой и смотреть, как ты поглощаешь трюфели в белом соусе и попиваешь Шабли. Аккуратно взяв зеленую купюру, турок благодарно закивал и слегка поклонился. Лицо Алексея приняло выражение, которое появлялось у него всегда при обращении с обслуживающим персоналом и подчиненными. Оно походило на гримасу капризного мальчугана, которого всей семьей в течение часа уговаривают съесть тарелку супа, и он, наконец, снизошел до нескольких ложек. Засранец уже и сам изрядно проголодался, но осознание собственной значимости не позволяет ему приступить к еде без предварительных уговоров. В итоге он поедает гороховый суп с величественным видом английской королевы под восторженные возгласы мамы, бабушки и прочей домашней «челяди».

Прежде, чем взяться за идеально круглые белые шарики грибов, Алексей снова остановился перед зеркалом, покрывавшим все правую стену номера. Превращение произошло неделю назад, но он сам до конца не мог поверить в случившееся. Не раз он мучил себя предположениями о том, побывали ли его друзья в склепе. Что каждый из них мог попросить для себя? Кирилл, определенно, должен был загадать что-то для улучшения своего материально положения. С Никифором было сложнее. Этот мало думал о деньгах. Всю жизнь только и делал, что пытался залезть под юбку очередной красотке. Не удивительно, если бы он попросил ночь с Моникой Белуччи.

А сам Алексей, не продешевил ли он с желанием? Если бы знать заранее, что склеп так безотказно действует, можно было попросить что-то глобальное, значительное и сделать липосакцию.

Не переставая терзаться сомнениями, Морин машинально жевал трюфели, выстроенные на блюде в пирамиду внушительных размеров.

Из окна номера открывался стандартно-ошеломляющий пейзаж. Ограненный лазурит моря, взятый в платиновую оправу песка, сутулые лохматые пальмы, ярко-белые шезлонги. Именно в таком месте мечтает оказаться армия домохозяек, которые вымыв посуду, уложив спать детей и, если повезет, пьяного мужа, и, накрутив волосы на папильотки, внимают телевизионной рекламе, где ботоксная красотка порхает в гамаке над океанической волной, а мускулистый детина осыпает ее бутонами роз и стодолларовыми купюрами.

«Жук, жук», — вдруг поймало затуманенное сознание Алексея.

— Ну ни хрена себе! — произнес он уже вслух и привстал в своем кресле.

По безукоризненно вычищенной глади оконного стекла с обратной стороны ползло насекомое невероятных размеров. Мощное черное туловище эллиптической формы медленно двигалось при помощи шести лохматых ножек, кончики которых совершенно непонятным образом удерживались на скользкой поверхности стекла.

В детстве Морину приходилось видеть разных жуков. Самым большим из них был майский — неповоротливый, безобидный усач. Но даже он не шел ни в какое сравнение с животным, за которым сейчас наблюдал Алексей. Тварь была не меньше, а то и больше компьютерной мыши. Яркий солнечный свет, обогнув черные хитиновые бока великана, рисовал на ковре его полуметровую копию, от чего Алексею стало как-то не по себе. Такая дрянь, наверное, может прокусить палец взрослого мужчины, а детский — отхватить до середины. Вполне возможно, что жук ядовитый и представляет опасность для жизни.

Алексею пришло в голову, что подобная фауна запросто может оказаться и внутри отеля. Его переполнило негодование против владельцев и служащих курорта. Бабки берут, а протравить всякую гадость на территории гостиницы не могут!

Жук-великан будто учуял эмоции, которые вызывал у раскрасневшегося мужчины за стеклом. Он остановился и замер. На миг Морину даже показалось, что тварь глядит прямо на него. Интересно, он никак не может разбить стекло?

Тошнотворная волна отвращения нахлынула на Алексея. Он был готов выплюнуть на пол не дожёванный трюфель, который теперь просто не лез в горло. Сейчас он позвонит и вызовет администратора. Пусть принимают меры. Он быстро выбрался из-за стола и направился к телефону, но в ужасе застыл на месте. По стеклянному столику около аппарата медленно ползал точь-в- точь такой же жук, какой сидел за окном. Мерзкое отливающее синим туловище терлось о золотисто-белый корпус телефона. Еще один сидел на стене возле входа в уборную. Четвертый — на ручке двери, ведущей из номера в коридор.

Алексею стало совсем дурно. Он оторопело оглядывался по сторонам, пытаясь найти что-нибудь тяжелое. Нужно было убить того, что сидел на дверной ручке, и вырваться в коридор. Но вместо орудия убийства по всему номеру он обнаруживал только новых жуков. Они медленно ползали по двуспальной кровати, неподвижно сидели на потолке, взбирались вверх по шелковистым портьерам.