Сувенир для бога

— Так что же нас ждет? — с мягким нажимом в голосе повторила Амелиска.

— Не молчи, парень, — Владомир хлопнул Дьяченко по плечу. — Не выбивать же мне из тебя каждое слово.

Человек глянул на здоровяка, обменялся взглядом с девушкой-отроком.

— Там идет бой. Кровавая драка. Наши передовые отряды вступили в схватку с чудовищем. Я не успел его разглядеть — уж больно много наших полегло там. Возможно, это один из богов, рожденных из лукров.

— Так и есть, — подтвердила Амелиска. — Чего он хочет?

— Ничего. Он просто не пускает к реке.

— Золотой-золотой и пышущей жаром, как молодое солнце. Река, похожая на спасительную лаву.

— Откуда ты знаешь? — удивился Дьяченко.

— Мы будем на той реке, — с твердой уверенностью произнесла Амелиска. — Звен спасет нас.

— Боже, ведь это слова Виораха! — человек едва не упал, споткнувшись об обломок стены. Амелиска с недоумением уставилась на Дьяченко.

— Конечно, мы будем там. А как же! — весело рявкнул Владомир, мгновенно разрядив возникшую паузу. — Но прежде мы завалим того засранца. Накинемся всем скопом — и кончим его!

— Ты с нами? — не спуская с Вальки глаз, строго спросила девушка. Дьяченко растерялся. Но, увидев, какой любовью, каким теплом проникнут ее взгляд, как мягок овал ее губ, задавших столь суровый вопрос, он вновь испытал позабытое чувство коллективной близости и родства. Будто, как встарь, над его головой плещет победоносный кумач, плечом к плечу они шагают вперед, путь незатейлив, а в душе свежо и просторно, в ней нет ничего, кроме беззаботной радости и почти детской уверенности, что так будет всегда…

Дьяченко огляделся: кругом шли существа, о происхождении большинства которых он не имел ни малейшего представления. Но все они — Валька чувствовал кожей, верил сердцем — охвачены, объединены тем знакомым бесшабашным порывом, о котором сейчас он с такой теплотой вспоминал. Он протянул одну руку Владомиру, другую — девушке. Амелиска осторожно коснулась его ладони тонкими пальцами.

— То-то же, парень! — гаркнул, довольный, здоровяк-отрок. — А это тебе. Чтобы было чем заняться в бою.

С этими словами Владомир вручил Дьяченко меч, маленький и изящный, как Валькино представление о душе — маленькой и изящной.

Безобразные куски плоти, резаные, оторванные конечности, точно щепки, летели в стороны из-под сурового топора бога Корэ-ке. У бога была черная свиная голова с печатью бессмертия вместо звериного рыльца. Он беспрерывно издавал ужасные чавкающие звуки, похожие на простуженный рык, и налево-направо мочил несчастных спасателей душ. Корэ-ке на лету глотал их кровь, подобно тому, как маг глотает живой огонь. Кровь кротко хлестала из сотен ран, добровольно опустошая растерзанные тела, словно речь шла о массовом самоубийстве, а не о битве с титаном.

Бог был могуч, как и подобает богу, рожденному из темных суеверий и пороков людей. Теперь спасатели душ дружно расплачивались за чужие грехи. Точно муравьи, ополчились против Корэ-ке, отчаянно обложили его со всех сторон. Клещами вгрызались в его каменную плоть, травили, как ядом, неуемной ненавистью, а сами питались едва различимой, эфирной надеждой. Одни находили в черном мясе бога славу и силу, другие — гибель и забвение, третьи — просто и тупо выполняли свой долг.