Суворов

В тот же день произошел еще один бой. «Корпус Принца Конде, расположенный при городе Констанце (правее Корсакова. — В. Л.), — говорится в «Журнале Комаровского», — атакован был неприятелем и по упорном сражении принужден был оставить оный превосходным неприятельским силам. При сем случае оказал помянутый корпус опыты великой храбрости; неприятель потерял одно знамя и несколько пленных». (Корпус Конде, принца королевской крови, в основном состоял из бывших офицеров королевской армии, бежавших из революционной Франции. Ротами командовали старые заслуженные генералы, взводами — полковники. Численность корпуса не превышала четырех-пяти тысяч человек. После Кампоформийского мира, вырванного в 1797 году победоносным генералом Бонапартом у поверженных австрийцев, корпус быль принят Павлом I на русскую службу и дислоцировался на Волыни. В 1799-м он был направлен в Швейцарию, где выдержал сильную атаку республиканцев у Констанца, важного пункта на Рейне у Боденского озера, и был вынужден отступить, понеся серьезные потери. Поддержанный небольшим русским отрядом корпус пробился из окружения.) П.Н. Грюнберг справедливо замечает: «Бои при Шлатте и Констанце выпали из истории Швейцарской кампании осени 1799 г. Корсаков остался только неудачником Цюриха… Результат боя при Шлатте поддержал победный итог суворовского Альпийского похода. После этого сражения и занятия Суворовым Майенфельда инициатива на театре военных действий в Швейцарии нечувствительно переходила к союзникам… Если бы Массена реализовал свой замысел и вторично разгромил Корсакова, а заодно и принца Конде, то судьба суворовской армии оказалась бы иной».

Четвертого ноября последовал ответ Суворова на запрос императора о причинах поражения корпуса Корсакова при Цюрихе. Как ни был разгневан и удручен этим поражением сам Александр Васильевич, он честно признал, что «нашел верными» распоряжения Римского-Корсакова, «поелику они клонились на низвержение неприятеля, в трех пунктах его атаковавшего», и что Корсаков имел «твердую надежду на прибытие Генерал-Лейтенанта Дурасова, в 18-ти верстах оттуда стоявшего». «Сражались, — писал он, — всюду до наступления ночи; ночью получено известие, что Генерал Готце разбит и все дороги, из Цюриха ведущие, неприятелем заняты. Корсаков, пробиваясь сквозь превосходящего неприятеля, отошел к Эглиазу, где и соединился с Дурасовым. Сей, по мнению моему, причиною происшедшего, поелику занят будучи одною лишь канонадою и угрожанием переправы, не поспешал соединитца с прочими войсками, в бою бывшими». Павел отставил и Дурасова, и Корсакова.

Показательны документы французской стороны, относящиеся к альпийской эпопее Суворова. Приводим даты по юлианскому и григорианскому вместо революционного календаря тогдашней Франции.

18 (29) сентября генерал Лекурб пишет Массена: «Тороплюсь сообщить Вам, мой дорогой генерал, что генерал Суворов с русским корпусом от 20 до 25 тысяч человек лично прошел через Альтдорф, направляясь в Муттенталь по горе Колен (через хребет Росшток). Говорят, в его намерение входит снять блокаду Цюриха. Примите меры на правом фланге дивизии Сульта в Гларисе… Кажется, Суворов намерен объединиться с армейскими корпусами Хотце и Корсакова. Я предупредил генерала Сульта, чтобы он наблюдал за Гларисом и предупредил генерала Мортье за Швицем… Я следую за неприятелем с предосторожностями, так как у меня лишь 800 человек… Если генерал Сульт… генерал Мортье… и я… будем действовать вместе, мы сгноим Суворова в горах».

Мастер горной войны, вынужденный под ударами Суворова отходить с одной неприступной позиции на другую, дает авторитетную оценку сложившейся обстановки: русские заперты в Муттенской долине. Выхода у них нет.

20 сентября (1 октября) начальник Генштаба армии Порсон сообщает генералу Гюдену: «Суворов зажат… Сомневаюсь, что он сможет выйти из Муттенталя, в то время как мы занимаем значительными силами Гларис, Швиц и охраняем Шахенталь.

Мы надеемся, что войска и он сам будут вынуждены сдаться. Сегодня их сильно атакуют».

21 сентября (2 октября) генерал Сульт предупреждает генерала Мортье: «Остатки ваших войск должны быть готовы к походу, и приготовьтесь завтра сражаться… Если потерпите поражение на Вашей позиции в Швице, то отступайте на Ротенурм и на высоты Айнзидельн, где соединитесь со мной». В тот же день Сульт передает генералу Газану: «Кажется, что со дня на день нас атакуют».

22 сентября (3 октября) Мортье отвечает Сульту: «Тороплюсь сообщить Вам, мой дорогой генерал, что неприятель стремительно покидает Муттенталь. Он оставил в монастыре Муттена 600 раненых. За нашими был самый хороший уход… Неприятель понес значительные потери в последних сражениях. Я прикажу его преследовать. Среди раненых находятся офицеры и русский князь». Мортье явно доволен, что ему не придется снова пережить ужас бегства к Швицу, но не торопится преследовать уходящих на восток русских. Короткое признание в хвастливом донесении Сульту говорит о реальном положении дел: «Их потери, по крайней мере, равны нашим».