Svadba

Ну, а уж, когда Кирилл сам заговорит, тогда и вовсе туши лампу, потому как никакой лампы не нужно. Его ум освещает все вокруг поярче самых ярких ламп. Вот такие мы еврейцы-плебейцы, еврейцы-эпикурейцы. Нам что дыму в глаза напустить, что ума – пара пустяков. Нам мало быть умны­ми – нам не терпится поколоть этим чьи-то глаза. Нам мало быть богатыми – нам не терпится обвесить себя золотом с головы до пят. Нате, смотрите – нате, завидуйте!

Что поделать, люди не любят этого. Я тоже не люблю.

Сказать об этом Кириллу – бесполезно, потому что он немедленно с тобой согласится и начнет уверять, что сам об этом всю жизнь только и знает что говорит.

– Что же ты хочешь? Это же наши еврейцы. Разве они умеют иначе? Что? Да... Разве они понимают, что это некрасиво, что это уродливо? Я тебя умоляю, о чем ты говоришь? Тут разве есть о чем говорить? Послушай, не вбивай себе это в голову. А? Что?..

Вообще, он настаивает, что евреи его меньше всего интересуют и не будь антисемитов, он забыл бы даже думать о евреях. Но тем не менее, видимо, потому что антисемиты все еще кое-где есть, он то и дело приносит мне прекрасную патриотическую информацию. Начинает он обычно так:

– Что ты знаешь? Я тебе по секрету скажу...

Так, по секрету, он поведал однажды о том, что у славян, населяв­ших территорию будущей Киев­ской Руси, слов Рус или Рос не было; что эти слова ­– не местного происхождения, а иноземного, и больше того: самого славянского племени под названием Рус или Рос тоже никогда не существо­ва­ло; что, согласно книгам, как историков-норманистов (сторонников тео­рии скан­ди­нав­ского происхождения Руси), так и их оппонентов, историков-антинорманис­тов, русы – народ на эти земли пришлый; что эти русы поначалу были вовсе не народ, а еврейские торговцы и пираты, отказав­ши­еся от иудаизма; что так оно и зафиксировано в арабских, персидских и еврейских рукописных источниках; что слово рус – это еврейское слово руш, означающее не что иное, как злодей, то есть человек злостно предавший иудейскую веру; что господствующей религией хазарс­кого царства (или каганата) был иудаизм, что эти русы-евреи были прекрасными воинами и торговцами, что сначала они заселили и контроли­ровали земли всего Северного Причерноморья, а уж потом, поднявшись дальше на Север, создали Киевскую Русь; что эта созданная евреями Русь лишь по случайности и под сильным политическим давлением со стороны Византии приняла византийское христианство, а, на самом деле, очень колебалась в выборе между исламом и иудаизмом – так что могло легко случиться, что Русь, как и Хазарский каганат, приняло бы религию Яхве и тогда... и тогда яснее ясного, что никакого русско-еврейского вопроса не существовало бы и так далее, и так далее, и так далее.

При этом он сыпал именами историков и назва­ниями летописных источ­ни­ков с такой лихостью, будто сам был историком и читал все в подлин­ни­ках с непременной лупой в глазу.

Он доказывал, что, согласно книгам древнегре­ческого историка Мегас­фе­на, первые еврейцы-русы пришли в районы Северного Кавказа и Север­ного Причерноморья вместе с первыми гречески­ми колонизаторами сразу же после разрушения первого Храма, которое произошло, как известно, в 586 году до нового летоисчисления. Вторая волна евреев прикатила на эти берега вместе с персидской армией в 460 году до новой эры, о чем свидетельствуют такие-то и такие-то археологичес­кие раскопки в Крыму. В первые века христианской эры евреи составляли большую часть населения Боспорского царства, а в седьмом веке оказались весьма весомой прослой­кой в Хазарии, занимавшей территории современной Украины и средней полосы России, на юг и запад от Москвы, вплоть до верховьев Волги.

Все это звучало и сенсационно, и авантюрно. Но он на этом не успоко­ил­ся, а притащил книжонку израиль­ской исследовательницы Ирмы Хайн­ман, в которой все сказанное им было описано в больших подробностях. Чувствовал, наверно, мое недоверие ко всем своим еврейским претензиям.

Как бы там ни было, я, возможно, и соблазнился бы этой, не скрою, сладостной для меня информацией, если бы не вспомнил вдруг давнюю публикацию казахского поэта Сулейменова, который тоже отказывал России и всему русскому в собственно русских корнях.

Еврей Кирилл с помощью еврейки Ирмы Хайнман вопит о еврейских корнях России точно так же, как когда-то казах Сулейменов – о ее тюрк­ском (читай: казахском!) происхождении. Кто следующий?

Сами эти попытки попахивали каким-то крохоборством, мелочностью, чем-то не дюже вкусным и не дюже лепым. Вместе с тем, представить все это пред добры очи великих Столыпиных, великих Солженицыных и, особливо, великих Шафаревичей – соблазн.

И немалый.

И не для того, чтобы претендовать на Крым или Московскую область, а просто... Просто, чтоб заткну­лись, наконец, со своими стаднообрядными теори­ями об инородцах. Еще не известно, кто инородец, господа, а кто своеродец-первородец! Поговорите с Кириллом сперва! Поговорите с Ирмой Хайнман! А я послушаю, а я посмотрю, как вы вертеться будете да отмахиваться, да отплевываться.

Не приведи Господь!