Свадебный бунт

— Носова, сказываю — Носова! Он всему заводчик был, — крикнул один голос. — Он учёрось весь город на свой счет вином угощал. Что денег потратил!

— Кто угощал, ребята?

— Носов угощал.

— Носова, вестимо, Носова! — отозвались сразу повсюду. — Он угощал, Носов.

— Носова, Якова Носова!

— Носову быть воеводой!

И имя посадского Якова Носова стало перелетать в толпе как мячик из места в место, и скоро, казалось, вся площадь уже ревела два слова:

— Якова Носова!

В эту минуту посадский, по прозвищу Грох, появился на крыльце. Он был бледен как снег и руки его слегка подергивались. Он, казалось, не твердо стоит на ногах. Обернувшийся на него Партанов даже удивился.

— Что за притча? — подумал он. — Испужался, что ли, чего?

Но Грох не испугался. Грох дожил до того мгновенья, которое было для Партанова и других случайностью, а для него осуществлением давнишней, заветной и совсем несбыточной мечты.

Не в таком виде, не в таком образе, не при таких условиях, не на крыльце воеводского правления астраханского кремля представлялась Носову эта желанная минута. Все пошло иначе. Но то, что случилось, была давным давно им желанная минута, обдуманная, и за последние дни даже ожидаемая.

— Слушай, православные! — проговорил посадский Носов, едва слышно, не имея сил овладеть своим языком, который от волнения едва двигался. — Спасибо вам крепко! Я берусь воеводствовать, заведу порядки иные, не чета московским. Будет у нас всем людям суд справедливый, поравенный, без лицеприятия. Лихоимцев самый корень выведу. Грабителей и мучителей истреблю до единого. Обещаюсь, что будет в городе Астрахани тишь и гладь и Божья благодать, как говорит пословица. Московских и царских указов и даже войсков и полков я не побоюсь. У нас свои пушки и пистоли заведутся, свои солдаты и войска будут. Была когда-то Астрахань татарским ханством, отчего же нам опять не быть самим по себе астраханским царством! Но одно скажу: попущения ни чему худому от меня не будет. Уж коли я воевода, я буду им по-божески. Обеими руками править начну, и за всякие порядки коли я ответчик, так и воля моя должна свято соблюдаться всеми обывателями от мала до велика — и православными российскими людьми, и всеми гостями, и инородцами. Но вот спасибо и спасибо вам паки и поклон низкий за чествование.

Грох замолчал, оглядел глазеющие глупо на него со всех сторон лица, повернулся и вошел снова в дом воеводского правления; Носов отлично понимал, что речь его к этому сброду ни на что не нужна, что выбор этот ничего не значит. Но надо было с первого же дня заставить народ толковать по всему городу о себе. Пускай пойдут толки, что новый воевода Носов, выбранный на площади в кремле, обещает, что будет всем поравенный суд, будет мир, будет всякая благодать, но вместе с тем будет строгое и крепкое соблюдение тишины и порядка.

Расчет Носова удался. Обещанным строгостям поверили, новым порядкам тоже. Носов тотчас же вызвал в большую горницу воеводства ближайших своих сподвижников: Быкова, Колоса, Зиновьева, Партанова и других. Когда они собрались, Носов стал перед ними и спросил:

— Так я воевода, сказывали вы?

— Вестимо, ты, Яков. Чего спрашиваешь? — раздались голоса его приятелей.

— Ладно; так первый мой приказ будет очистить площадь, запереть все ворота, в Пречистенских стражу поставить и никого в кремль не впускать до завтрашнего дня. Второе — убрать убитых и честным порядком похоронить. Тотчас же собирать охотников в новый мой воеводский полк и вписать их поименно. Тотчас же выдадим всем за неделю вперед жалованье в руки, и сколько наберется, сейчас же расставим караульными по тем местам, которые я скажу. Завтра по утру объявить, что будет в соборе после литургии молебен, а после молебствия круг и совет насчет астраханских делов.

Через каких нибудь полчаса времени первые три приказания воеводы были уже исполнены, и все совершилось мирно, быстро, как по маслу.

Во-первых, толпе зря снующего народа было объявлено, чтобы очистили кремль. Только в одном углу площади сотня подгулявших разношерстных молодцов под предводительством одного парня, выпущенного накануне из ямы, стала шуметь, как бы не желая уходить из кремля, где еще были целы церкви и многие дома. Им было объявлено, что за ослушание их немедленно примут в топоры.

В задорной и подгулявшей кучке несколько голосов захохотали в ответ.

— Вы вот как! — крикнул Быков, взявший на себя очистку площади. — Бери их чем попало, ребята. Коли, руби, вали!

И Быков вместе с двумя десятками своих вооруженных молодцев врубился в кучу озорников и в одно мгновение разогнал всех; только двое убитых осталось на месте да несколько раненых побежало в разные стороны.

Затем тотчас все трупы бывшего начальства были убраны.