Свадебный переполох в Медусельде (СИ)

— Советы мои не забывай, — обернулся тот, уже направляясь к лестнице и старательно игнорируя насмешливо-понимающие взгляды так же вышедших из зала воинов. — Наверное, конспектировать нужно было. Боромир говорит чтобы ничего из памяти не терять нужно обязательно вести каждодневные записи.

— Ничего я за «писи» прятать не буду, — Тэйодред легко вбежал по лестнице.

— Вот уж постарайся попадать в цель, — пользуясь тем, что двери его спальни были ближе Эйомер приоткрыл их и, прежде чем скрыться внутри, ещё раз подмигнул брату. — Моя дочь родится первой.

========== Глава 10. ==========

Лето таяло, как мед на горячих и пушистых ломтях свежеиспеченного хлеба. Из садов доносился чуть терпковатый запах яблок, убирали зерно и уже начинали сбраживать новую медовуху. Рохан жил мирной жизнью, границы были спокойны, редкие набеги отбивались быстро, так что присутствие Тэйодреда и Эйомера на Рубежах не требовалось. Тэйоден только улыбался, втайне радуясь тому, что племянник с молодой женой решил до весны остаться здесь, в Медусельде, пока мастера полностью не закончат восстановление отцовского дома, за которым хоть и следили всё это время, но даже то, что там никто не жил, много значило.

А обе молодые пары не отрывали рук друг от друга, к ночи мужья, как бы ни были заняты, возвращались к своим супругам, а, зачастую и днём могли уйти в покои. И если от Эйомера и Ремиль Тэйоден ждал такого, то подобное поведение сына и удивляло, и радовало. Неужели влюбляется? Неужели оставил давнюю причуду за спиной? Вот все два месяца после свадьбы каждую ночь с женой…

Конунг осекся… Каждую? Без перерыва? И Эйомер тоже? Так чего молчат? Или залюбились до того, что счёт лунным дням потеряли? А на лице уже сияла радостная улыбка, которую ничем нельзя было стереть. Ну всё, сын. Не получится у тебя уехать на Рубеж, как вчера решил и объявил. Неделю ещё тут просидишь, а там целители уже не ошибутся. То-то девушки по утрам чуть бледны, да не особо к завтраку притрагиваются…

Лотириэль действительно была расстроена предстоящим отъездом мужа, но что поделать, дочь и сестра воинов, осознавала необходимость. Вот только с Ремиль своей тревогой поделилась, потому что к этой светлой девочке привязалась как к сестре, которой у нее не было.

— Через неделю хочет уехать? Это точно? А вдруг и Эйомер решит с ним отправиться? — ощущая, как от одной мысли о том, что может остаться одна, без мужа, в этом огромном, полном воинов дворце, к горлу подступает тошнота, Ремиль испуганно взглянула на ставшую подругой темноволосую дочь Князя Дол-Амрота. — Давай лучше спросим? Не хочу теряться в догадках.

Та согласно кивнула и, покинув комнату для рукоделия, девушки поспешили в сад — там несколько воинов жарили на углях свиные туши, которые должны были стать главным угощением на празднике урожая: отмечать планировали нынче вечером, с первыми звёздами.

— Эйомер, — позвала Ремиль, заприметив любимого, проверяющего, хорошо ли закреплён один из вертелов и срезающего на пробу кусочки румяного мяса, запах которого показался не слишком аппетитным, но тревожил не так сильно как собственные страхи. — Говорят, Тэйодред после праздников собирается отбыть на Рубеж? Скажи, ты ведь не едешь сейчас с ним? Я не хочу оставаться одна, мне будет плохо без тебя. И Лотириэль тоже волнуется. Может, вы нас с собой возьмёте? Есть же там комнаты, а мы не прихотливы.

— Что ты, колокольчик мой, воинская застава это вовсе не женское место, — взглянув на раскрасневшуюся, взволнованную жену, Сенешаль лишь покачал головой: и приятно её волнение, и не хочется, чтобы губы так кусала. — Незачем вам обеим тревожиться: я никуда не еду, да и с Тэйодредом ещё не всё решено. Погодите немного. Вот лучше попробуйте, какое сочное мясо получается. Может подскажете, если я пряности какие забыл?

— Хорошо, — ощущая как на сердце от его слов становится легче, Ремиль взяла вилку с предложенным угощением и, едва откусив кусочек, почувствовала, как болезненно сжимается желудок и становится нечем дышать. — О, Единый… это же… оно тухлое?

— Что? — витязь едва не высказал возмущение, ведь это мясо ещё утром хрюкало, но девушка так сильно побледнела, что пришлось схватить её под локоть, чтобы сама не упала в костёр. — Лотириэль, хоть ты скажи ей…

— Запах как от порченой рыбы, — перебила его невестка, зеленея так, словно увидела немытого орка. — Тиной из реки…

— Да что с вами такое? — подхватив обеих девушек, которые кажется, намеревались лишиться чувств, Эйомер, впервые ощущая себя беспомощным как ребёнок, принялся звать слуг, оказавшихся вместе с остальными готовившими на свежем воздухе сейчас слишком далеко. Неужели отравление? Тогда почему только у них? — Что вы такое ели сегодня?

— Я ещё не завтракала, — Лотириэль едва не теряла сознание, стараясь отойти подальше от костров, благо кто-то из подбежавших воинов помог ей, усадив на траву. — Ремиль, ты как?

Хватая ртом воздух, та лишь беспомощно ахнула и, вырвавшись из рук Эйомера, со всех ног бросилась к раскидистому можжевельнику.