Сварогов

   И атлет - сей бард слепой.

   Вот в костюме розы чайной

   Балерина Z идет,

   Вот какой-то гранд случайный,

   Паж, Диана, Дон-Кихот...

   III

   Всех цветов, теней и красок

   Домино толпу пестрят,

   И среди прелестных масок

   Черных фраков виден ряд.

   Веет все обычным сплином

   И банальностью интриг.

   Пролетевшим серпантинам

   Удалось развлечь на миг

   Маскарад однообразный,

   Петербургский карнавал,

   Где, отдавшись скуке праздной,

   Каждый долг свой отбывал.

   Лишь гвардеец с яркой каской

   В полуподнятой руке

   С дамой, скрывшейся под маской,

   Флиртовал там в уголке.

   IV

   Но в большой и шумной зале,

   В тайну дум погружена,

   Меж колонн, на пьедестале

   Есть Великая Жена.

   Пестрых масок вереницы

   У ее проходят ног.

   Бронзовой императрицы

   Молчаливый образ строг.

   Но порой Екатерина

   Внемлет музыке, речам,

   Жизни яркая картина

   Перед ней мелькает там.

   Звуки флейт покрыты скрипкой,

   Смех звучит, и светлый лик,

   Мнится, легкою улыбкой

   Озаряется на миг.

   V

   Для царицы, в жизни ясной,

   Были милы песни муз,

   И веселья пир прекрасный,

   Всех искусств живой союз!

   Но лишь тени набежали

   И погаснул свет огней,

   Вновь она в пустынной зале

   С думой строгою своей.

   Смотрит призрачно и хмуро

   Потемневший ряд колонн.

   Черной Женщины фигура

   Оперлась рукой на трон, --

   Может быть, всему дав меру,

   Нашим дням и дням былым,

   Мыслит вновь письмо к Вольтеру

   С замечанием своим.

   VI

   Пошлость века отмечая,

   Может быть, огнем тирад

   Блещет мысль ее живая...

   Современный маскарад,

   Убеждения личины,

   Маски взглядов, чувств, идей

   Под пером Екатерины

   Возникают, став смешней.

   Светлый век ее был славен,

   То искусства был расцвет.

   Пел умно старик Державин,

   Вдохновеннейший поэт...

   А теперь ласкает ухо

   Звучных рифм пустейший звон,

   И к прекрасному в нас глухо

   Сердце, ум туманит сон.

   VII

   Праздный мыслью, скудный чувством,

   Современный человек

   Равнодушен стал к искусствам.

   Век упадка, жалкий век!

   Только пошлость, только глупость

   Восхваляются у нас,

   Ограниченность и тупость -

   Выгружают дум запас.

   Пошлость всюду в важной позе,

   Всюду мелочная спесь, --

   В нашей жизни, в рифмах, в прозе,

   В маскараде шумном здесь...

   И над всем владычит паки,

   Безразлична и слепа,

   В галстуке, в манишках, фраке,

   Просвещенная толпа!

   VIII

   Лишь насмешливой сатире

   Наступили времена,

   Но едва ль на русской лире

   Может прозвучать она.

   Сочетать сарказм могучий

   Нам с иронией нельзя,

   И не впору звон трескучий!

   Мелким мелкое разя,

   Пошлость сделаем пошлее,

   И ее оружье взяв,

   Мы богиню в эмпирее

   Поразим среди забав.

   Не Державинские оды

   Нам нужны, не Кантемир --

   Колкий юмор, смех свободы,

   Легких муз веселый пир!

   IX

   В славу пошлости цветущей,

   На хорей меняя ямб,

   Нам с восторженностью пущей

   Не воспеть ли дифирамб?

   О, хвала богине новой!

   Создадим меж Россиян

   Ей кумир пустоголовый,

   Меднолобый истукан!

   Сложим вкруг него трофеи, --

   Книг нелепых, пьес и драм,

   Чем пошлее, тем милее,

   Чем глупей -- любезней нам!

   Водрузив на пьедестале

   Пошлость, музу наших лет,

   Чтоб ее не осмеяли,

   Ей дадим авторитет!

   X

   Перед статуей прекрасной

   Так Сварогов размышлял

   О другой царице властной

   Наших сцен, собраний, зал.

   Истукан богини грубой

   С этой статуей сравнив,

   В славу пошлости сугубой

   Он готов был спеть мотив.

   Но его уже играли:

   Из "Маскотты" вальс живой

   Проносился в шумной зале

   Над наряженной толпой.

   Дмитрий вышел к зале смежной:

   "Редерер" в киосках там

   В пользу бедных, сердцем нежный,

   Продавал хор милых дам.

   XI

   Платья, Делькроа прически

   Меж цветов мелькали там.

   Павильоны и киоски

   Были чудны: каждый -- храм!

   Листья фикусов, латаний

   Вкруг цвели, и в их тени

   Свет лили своих сияний

   Лампочек цветных огни,

   Точно звезды. Без сомненья,

   Меж киосков "Храм Любви"

   Был достоин удивленья.

   С "Храмом Счастья" vis-б-vis,

   Он блистал шатром лазурным.

   Купол -- чудо красоты.

   Были роз огнем пурпурным

   В нем колонны обвиты.

   ХII

   Подымали шелк портьеры

   Золотых амура два.

   В храме, в образе Венеры

   И прелестней божества,

   Ingenue comique сидела.

   Современная Любовь

   Декольтировалась смело

   И слегка сурьмила бровь.

   Вкруг улыбки рассыпая

   И налив клико фиал,

   Всех звала Любовь живая,

   Храм ее всех привлекал.

   Ей платили и не мало:

   Десять, двадцать пять рублей,

   И богиня торговала

   В пользу бедных -- все смелей.

   XIII

   Дмитрий думал: "Смертны все мы!

   Фракастор, поэт и врач!

   Пастушок твоей поэмы

   В мир принес печаль и плач.

   Вообще ж любовь прекрасна,

   Декольте пленяет взор,

   И не будь любовь опасна,

   Был бы милым этот вздор.

   Век чувствительных идиллий,

   -- С милым рай и в шалаше -

   Миновал, его забыли,

   Чувства нам не по душе.

   Нам зато доступней страсти.

   Мы не любим глубоко,

   Ценим легкий флирт отчасти,

   И любовь для нас -- клико".

   XIV

   Где же, как не в маскараде,

   Будем мы любви искать?

   Поспешим, интриги ради,

   Подойти, уйти опять!

   О, прелестнейшие маски!

   Из-за бархата у вас

   Светятся лукаво глазки...

   Я люблю свет женских глаз!

   Маскированные лица

   Так загадочны порой...

   Что под маскою таится

   И притворною игрой --

   Как узнать? Едва ль тут нужен

   Опытный и верный взгляд...

   В сердце вашем поздний ужин, -

   Он венчает маскарад.

   XV

   Жизнь не лучше карнавала,

   Бросим о любви мечту!

   Если женщина стяжала

   Премию за красоту,

   Ждет красотку Коломбину

   Блеск, успех, всех благ добро.

   Убежала к Арлекину

   Коломбина от Пьеро,

   От него к Пьеро обратно,

   И в пылу арлекинад

   Жизнь идет легко, приятно,

   Изменяясь, как наряд.

   Романтические бредни

   Не к лицу, конечно, нам!...