Сварогов

   Остолопов для примера.

   Знаешь? -- Тот ученый муж...

   Очень глупая манера

   У него... Представь: вот чушь!

   С ним я дрался на дуэли,

   За супругу, -- он рогат.

   Не жена, а я в сем деле

   Оказался виноват!

   Дон-Жуан мой величайший!

   Вспомни mille e tre жен.

   Пусть у каждой муж строжайший.

   И дуэль его резон.

   Если б всем мы дали мило

   Сатисфакции мужьям,

   Времени бы не хватило

   Заниматься делом нам!

   IX

   Это все весьма прекрасно:

   Женщины, любовь, вино...

   Все же драться ежечасно

   Из-за дам совсем смешно.

   В жизни слишком много вздора.

   Он порою свыше сил.

   Я со злобой командора,

   Признаюсь тебе, сразил.

   В нем была вся гниль людская,

   Всех нелепиц торжество...

   Мне казалось, что слегка я

   Всех кольнул, кольнув его.

   Все же мне здесь душно, больно,

   Север грустен для меня.

   Я хочу вздохнуть привольно

   В блеске солнечного дня.

   X

   В сердце там пахнет весною.

   Удивишься ты весьма,

   Тотчас встретившись со мною

   После этого письма.

   Завтра выеду. От сплетен

   Удалюсь, покинув свет,

   Буду жить там, незаметен,

   Как прямой анахорет.

   Мой удар, довольно колкий,

   В крупную попавши цель,

   В Петербурге вызвал толки.

   О, проклятая дуэль!

   Все же, пользуясь моментом,

   Описал я сталью круг.

   Выпад шпагой -- argumentum

   Est ad hominem, мой друг!

   XI

   В обществе стопоходящих

   Нужно жить, врагов разя,

   А добыть побед блестящих

   Без оружия нельзя.

   Нам нужны мечи и брони

   И воинственная прыть, --

   К нападенью, к обороне

   Надо нам готовым быть.

   Право ж я не так неистов.

   Если скептик я, то верь, --

   Скептицизм идеалистов

   У меня в душе теперь.

   То погибшие мечтанья,

   Грез разбитых черепки -

   Сердце, полное страданья,

   Режут лезвием тоски.

   ХII

   Нет давно прекрасной вазы.

   Чувств осколки я сберег,

   Но о "благе общем" фразы

   Никогда понять не мог.

   Я несчастлив сам, так где же

   Думать мне о счастье всех?

   Это грусть рождает реже

   И гораздо чаще смех.

   Сон ты помнишь фараона,

   Социальный этот сон?

   Разъяснен во время оно

   Мудрецами не был он.

   XVII

   Консул римский мил давно нам:

   Он погиб с своим конем,

   Дав победу легионам.

   Мы героя видим в нем.

   Муравей, сей славный воин,

   Пав за муравейник свой,

   Как герой, хвалы достоин.

   Ну, конечно, он герой!

   Если жизнью нашей бренной

   Мы пожертвуем для всех,

   Мы имеем непременно

   Героически успех.

   Может быть, и безрассудна,

   Друг мой милый, мысль моя...

   "Я" свое отдать не трудно,

   Сохранить труднее "я".

   XVII

   Как себя от покушений

   Отстоять, с толпой в борьбе?..

   Мил герой мне, мил мне гений,

   Но за что, -- скажу тебе.

   В Лютере не реформатор

   Дорог мне, а личность, ум.

   Разрушитель-император,

   Бонапарт -- был смерч, самум,

   Нес он смерть и зло фатально,

   Но велик он был, клянусь!

   Не за то, что триумфально

   Был сожжен, мне дорог Гус.

   Красота и мощь движений

   Человеческой души,

   Если даже вреден гений,

   Бесподобно хороши!

   XVIII

   Но полезность - наш критерий.

   Существует мир для нас,

   И космических мистерий

   Тайна радует наш глаз.

   Дерево растет для тени,

   Стройный ствол для нас -- дрова.

   Зеленеет в день весенний,

   Чтоб косить ее, трава.

   Bcе мы судим в этом роде,

   Мироздание любя.

   Я же мыслю, что в природе

   Все само и для себя.

   Вряд ли дерево довольно,

   Чувствуя ударов град.

   Друг, мне точно также больно,

   Если все меня теснят.

   XIX

   Tе теснят авторитетом,

   Эти -- глупостью. Она

   Признана любезным светом.

   С нею не шути -- сильна!

   С гидрой глупости стоглавой

   Как сразиться? -- Сто голов!

   Убедишь одну лукаво,

   Новый враг уже готов!

   Ты срубил, растет другая,

   И она еще глупей...

   Нет, в борьбе изнемогая,

   Геркулес не сладит с ней!

   А общественное мненье?

   А традиции, мораль?

   А готовое сужденье?

   С ними справиться едва ль!

   XX

   Поступай, как все, мой милый!

   Чти почтенное, любя!

   У глупцов довольно силы

   Изолировать тебя.

   По программе и шаблону

   Действуй, взяв с других пример.

   Будь подобен легиону,

   Не питай пустых химер.

   Поступают инстинктивно

   Так глупцы, а кто умен, --

   Переймет ужимки дивно

   Просто по расчету он.

   Брось весь этот вздор туманный,

   Все, чем полны ум и грудь...

   Если можешь, обезьяной

   Совершеннейшею будь!

   XXI

   Ба! Я перешел однако

   В поученье и лиризм!

   Я -- веселый забияка!

   Горечь есть тут -- вот комизм!

   Добрый друг, прошу прощенья!

   Я замолкну, как немой!

   Излиянья, наставленья --

   Это жанр совсем не мой!

   Не философ я, конечно.

   Как досужий юморист,

   Должен рифмами беспечно

   Наполнять я белый лист.

   Правда, за существованье

   Тяжела порой борьба. --

   Не за хлеб, -- за мысль, призванье.

   Но что делать? -- Рок, судьба!

   ХХII

   Там, где сладко плещет море,

   Перед гладью голубой,

   Позабыв о буйном споре,

   Стану я самим собой.

   Громко солнце там смеется,

   Там улыбок кислых нет,

   Песнь несется, там поется,

   Там страна твоя, поэт!

   Кипарис, педант по виду,

   Хоть качает головой,

   Там не вломится в обиду,

   Не навяжет взгляд нам свой

   Там хорошенькие розы

   О любви нам говорят,

   И кокетливы их позы,

   И душист цветной наряд.

   XX

   Там я полон грезой кроткой,

   И, приняв ученый вид,

   Пыпин длинный, -- не Короткий,

   Грез моих не возмутит.

   Я усну под гул веселый

   Многошумной болтовни.

   Величавые глаголы

   Мечут волны там одни, --

   Великаны, старцы злые,

   Что бегут во все концы,

   Либеральнейшей стихии

   Седовласые бойцы.

   Бурно с кличем о свободе

   Мчится в море грозный шквал.

   Стасов вот не в этом роде, -

   Водянистый либерал!

   XXIV

   Плеснью там покрыт зеленой,

   Тяжким камнем спит на дне

   Стасюлевич наш ученый

   И мешать не может мне

   Черствой сухостью моральной,