Сварогов

   В чешунче, бутон в петлице,

   И панамы легче нет.

   Галстук -- точно на картинке,

   И обтянута слегка

   У него нога в ботинке

   Шелком красного чулка.

   XVI

   И за столиком, с ним рядом,

   Дамы, пившие сироп,

   С ним заигрывали взглядом, -

   Но Сварогов хмурил лоб.

   В двадцать лет мы все беспечно

   Женщин любим, туалет,

   Но уж Дмитрию, конечно,

   Было двадцать восемь лет.

   Лет в шестнадцать он влюблялся

   В девятнадцать был женат,

   Расходился, попадался

   И изведал женский взгляд.

   Все же молодость живая

   С юной страстью и огнем,

   Не смирясь, не унывая,

   Иногда смялась в нем.

   XVII

   Петербург покинув снежный,

   На родной вернувшись юг,

   Беспокойный и мятежный

   Дмитрий сердцем ожил вдруг.

   Вновь оно тревоги ждало

   И, не помня ничего,

   Беспокоясь, трепетало,

   Как волна у ног его.

   И стремившимся в прибое

   Волнам чутко он внимал,

   Глядя в море голубое,

   Где бежал за валом вал.

   Полно! Счастье суждено ли

   Сердцу, где погребены

   Бурь обломки, -- грустной доли

   Укоризненные сны?

   XIII

   Пусть волна блестит, катится,

   И лазурь видна в волне, --

   В море кладбище таится

   Глубоко на самом дне.

   Сломан руль, могучий прежде,

   Страшен мачт разбитых вид,

   Ржавый якорь о надежде

   Там уже не говорит.

   Спит в могиле без названья

   Корабля немой скелет...

   Ах, кто знал души страданья,

   Для того уж счастья нет!

   Тот, озлобленный борьбою,

   Зло приносит и другим,

   Он печаль несет с собою,

   И опасна встреча с ним.

   XIX

   Он -- крушенья тень большая,

   Призрак, вставший на волне.

   Он, как брандер, разрушая,

   Сам сгорит в своем огне.

   Дума, тень, над морем туча, -

   Улетай, печальный сон!

   Снова жизнь светла, могуча,

   И лазурен небосклон.

   -- Ба, Сварогов! Это ты ли?

   Я уж думал, ты пропал!

   Встреча, точно в водевиле!

   -- Честь и место, генерал!

   Элегантный и веселый,

   Генерал, войдя к Вернэ,

   В шляпе был широкополой,

   С толстой палкой и в пенсне.

   XX

   Крупная его фигура

   Показалась бы горда.

   Смех в глазах, лоб сморщен хмуро,

   Henri IV борода.

   Это славный был плантатор,

   Генерал--propriиtaire,

   И немножко литератор,

   Умный, с мягкостью манер.

   Генерал Будищев ныне

   По хозяйству был стратег,

   И, воюя только в скрине,

   Жил в Крыму на лоне нег.

   Punch-glacи велев лакею,

   Генерал присел за стол.

   -- Диспозиции идею, -

   Рек Сварогов, - ты нашел? --

   XXII

   -- Неприятель сдался! -- Браво!

   Говори скорей, не мучь!

   -- Но, бесенок, как лукава!..

   Неприятель выдал ключ!

   -- Ключ от сердца? -- От беседки!

   -- Vidi, vici, Цезарь мой,

   Победитель злой кокетки!

   Бой с Беллоною самой!

   Ну, а как Надежда Львовна?

   Эта ведь давно сдалась?

   -- Мы расстались полюбовно.

   -- Да? Hиlas, tout casse, tout passe!--

   -- Дмитрий Павлович, позволь-ка!

   Ведь и твой роман забыт?

   Эта миленькая полька, --

   Скромный взгляд, невинный вид?

   XXIL

   Дмитрий побледнел: -- Мой милый!

   Ницше надоел давно.

   Не "блондин я с высшей силой",

   Мне не все разрешено.

   О любви воспоминанья

   Слишком тяжки иногда:

   В них укоры, в них страданья!

   -- Разве так серьезно? -- Да! --

   -- Ну, прости! Кто эта дама

   С целой свитой? -- Нет, судьба

   Досаждает мне упрямо!

   Я несчастнее раба!

   Петербургские все лица,

   От которых я бежал:

   Никсен баронесса, -- львица

   Или сфинкс столичных зал!

   XIII

   -- Кто же с нею? -- Сядем дальше:

   Не увидели б!.. тут все:

   Адъютант при генеральше,

   Сольский князь, и наш Сарсэ, --

   Серж Никитин, обреченный

   Критики писать судьбой,

   Остолопов, муж ученый... --

   -- Муж "ученый", но тобой? --

   -- Да, супруг, герой дуэли...

   Нынче был в купальне он! --

   Лиц знакомых, в самом деле,

   Шла плеяда в павильон.

   Сев за столик, баронесса

   Красный свой сложила зонт:

   -- Князь! Садитесь же, повеса!

   Созерцайте горизонт!

   XXIV

   -- Море чудно, но чудесней

   Стол зеленый баккара!

   -- Карты! Вы все с той же песней!

   Лучше уж в любовь игра!

   Роббер флирта не хотите ль?

   Проиграть боитесь, да?

   Вы ведь, кажется, любитель?

   -- Я флиртую... иногда.--

   С красноречьем Монтегацца

   Развивая разговор,

   Серж заметил, что бояться

   Неуспеха в страсти -- вздор.

   Предсказать, как физиолог,

   Мог он, будет ли любим.

   Серж тут произнес монолог.

   Никсен разбранилась с ним.

   XXV

   -- Петр Ильич! Ведь вы влезали

   На Ай-Петри? -- Для чего?

   -- Чудный вид! -- Но есть в курзале

   Фотография его.

   Лазить по горам прескверно! --

   И профессор стал опять

   Фальшь тиары Сейтаферна

   Вдохновенно разъяснять.

   Ряд подделок и подлогов.

   "Древность" в Кафе найдена

   И к стыду археологов

   Куплена в музей она.

   Род научного скандала!

   Но коллег парижских он

   Защищал, трудясь немало

   Над анализом письмен.

   XXVI

   -- Да, "Бессмертный" обессмертен!

   Вот Астье Регю, Додэ.

   Педантичен и инертен,

   Он встречается везде! -

   Генерал сказал с улыбкой.

   -- Вроде! - Дмитрий отвечал, -

   Но сравнил ты их ошибкой:

   Immortel не идеал.

   Этот же глядит в Катоны!

   Безупречнейший на вид,

   Нравы судит он, законы,

   И честней, чем Аристид.

   Он родился совершенным,

   Граждан лучше не найти!

   Он в неведенье блаженном

   Шел по торному пути.

   XXVII

   Что ему души тревоги

   И сомнений черный ряд?

   На его прямой дороге

   Розы пышные лежат.

   Благосклонной волей рока

   Муж хорошенькой жены,

   Он ни в чем не знал упрека,

   Никакой за ним вины!

   В убежденьях неизменный,

   Он к себе и людям строг,

   Всем довольный, совершенный,

   Вот святой археолог!

   Точно папа, он безгрешен,

   И, презрев житейский мрак,

   Добродетелью утешен... --

   -- А короче: он дурак!

   XXVIII

   -- У меня не то в предмете.

   Не проедемся ль с тобой? --