Сведи меня с ума

Я подумал над этим, допивая пиво.

– Знаешь, подруга Даймне, Лола, могла бы сделать что-то подобное. Я могу его спросить.

Она моргнула.

– Кого?

– Даймне. Ой, извини – Энди. Мы зовем его Даймне на работе.

– Почему?

Я объяснил Блэр прозвище, и она засмеялась, тряся головой.

– Вот оно что. Бедный Энди.

– Послушай, мы все были тем парнем в гараже, который вручает гаечные ключи и штабелирует шины. Нужно с чего-то начинать.

– Ты начинал так же?

– Черт возьми, да, я начинал так же. Мой отец не собирался жалеть меня только потому, что я был его сыном. Во всяком случае, он работал со мной больше, чем с другими парнями.

Прибыла официанатка и поставила наши тарелки с гамбургерами и картошкой фри на стол.

– Еще пива? – спросила она, беря мою пустую пивную бутылку и стакан Блэр.

– Конечно, – сказал я.

Блэр закусила губу.

– Мне не стоит.

– Все на мне, – сказал я ей, предполагая, что она беспокоилась о стоимости. – Возьми еще одну.

– Спасибо.

Она улыбнулась, но все равно выглядела неловко. И замолчала – официантка вернулась с нашими напитками, а она все еще не говорила.

– Эй. Что случилось? – Я толкнул ее ногу своей под столом.

– Ничего такого.

Блэр посолила картофель фри. Разложила его на тарелке.

– Я не куплюсь на это. Ты молчала целых четыре минуты. Это наверняка твой рекорд.

Я надеялся, что это рассмешит ее, но она одарила меня лишь половинчатой улыбкой.

– Мне стыдно за себя.

– Почему? – Я откусил свой бургер.

– Скорее всего, я просто думала о том, как усердно ты работал всю свою жизнь. Все, что у тебя есть, ты заработал сам. А мне все было дано. Это кажется несправедливым.

– Кто сказал, что жизнь справедлива?

– Ты понял, о чем я.

Блэр взяла один кусочек картошки и медленно съела его, как кролик откусывает кончик моркови.

– Расскажи мне больше о том, как ты вырос.

– Например?

– Ну, не знаю. Ты хорошо проявил себя в школе?

Я пожал плечами.

– Хорошо в чем? В поведении? Нет.

– Ты получал хорошие оценки?

– Когда старался.

Она тяжело вздохнула.

– А ты старался?

– Иногда.

Я откусил еще несколько кусочков и подумал о школе.

– Были некоторые предметы, которые мне нравились, да и некоторые учителя мне нравились. Я старался получить одобрение от тех, кто имел для меня значение.

– Какой у тебя был любимый предмет?

– Я проводил много времени на дополнительных занятиях. Это считается?

Она рассмеялась.

– За что тебя наказывали?

– В основном за опоздания в школу. Сейчас я рано встаю, но тогда постоянно просыпал школу. Иногда я дрался. Я страшно ругался, когда выходил из себя. Мы с друзьями пошалили как-то и попались. – Я пожал плечами. – Ничего серьезного. Слишком много тестостерона скапливается в маленьком городке.

– Ты участвовал в драках? – Ее глаза увеличились от удивления. – С кем?

– Я не помню. Это были просто глупые парни. Кто-то сказал что-то, что меня разозлило, я ответил, и мы взялись за кулаки. Я все время пытался быть бунтарем.

– Так у тебя был плохой характер?

Я налил себе пива в стакан.

– Можно и так сказать. Ага.

– И ты по-прежнему такой?

– Иногда. Но я научился это контролировать.

– Как?

– Восемь лет в морской пехоте.

– Ой. Ты морской пехотинец. – Она взглянула на мои руки. – Это оттуда у тебя все татуировки?

– У меня было их меньше раньше. Большинство из них я сделал, когда вернулся домой.

– Я никогда не видела так много тату на одном человеке, – призналась Блэр, немного смущенная этим. – Было больно?

– Я переживал вещи и похуже.

– Тебя когда-нибудь отправляли на задание?

Я кивнул.

– Три раза.

– Это должно было быть… – Она замешкалась и вздохнула. – Я даже не знаю, как закончить это предложение. Я хотела сказать «жестко», но это кажется глупым замечанием. Конечно, было тяжело. Это же война.

– Было много всего. Одно из них – жестокость.

– Ты не любишь говорить об этом? – тихо спросила Блэр.

Я ответил не сразу. Я откусил еще несколько кусочков своего бургера, отпил пива и подумал, как ответить на вопрос. Обычно я держал дистанцию при разговоре на эти темы, но было что-то такое в Блэр, что заставляло меня немного с ней сблизиться.

Но совсем немного.

– Мне очень жаль, – шепнула она, когда я не сразу ответил на вопрос. – Я не хотела вызвать плохие воспоминания.

– Все нормально. Я просто пытался выразить свои мысли словами. Некоторые из нас не владеют тремя языками, – сказал я, снова подталкивая ее ногой. – И частенько мне кажется, что я и одним не владею.

Она улыбнулась.

– Что ж, в любое время, когда ты хочешь, чтобы твои мысли были переведены на латынь, я вся к твоим услугам.

Откинувшись на спинку стула, я перевел разговор на нее.

– Как насчет тебя? Я так понимаю, ты хорошо училась в школе?

– Да.

– И я полагаю, тебя ни разу не задерживали после уроков?

– Ни разу.

– И, наверное, ты держалась подальше от драк, кабинета директора и тату-студий?

Блэр покрутила кубики льда в своем напитке, глядя в стакан.

– Думаю, я вела довольно скучную жизнь.

Мне сразу стало не по себе.

– Я не это имел в виду. Я просто имел в виду… Я не знаю. Мы разные. У нас был разный жизненный опыт.

– Думаю, это правда. Самый бунтарский поступок, который я когда-либо совершала, – это устроилась на секретную работу в пекарню.