Сведи меня с ума

– Потому что он был хорошим человеком. Хорошим отцом. Готов поспорить, твоя мать сказала бы, что он также был хорошим мужем. Это многого стоит.

Гриффин продолжал смотреть сквозь лобовое стекло.

– Я ведь думаю о своем отце и чувствую… стыд. Это не значит, что я его не люблю, – он все еще мой отец. Но я не горжусь тем, что он сделал. Он больше заботился о деньгах, чем о том, что было правильным, – сказала я, разволновавшись. Я никогда не захочу быть таким человеком.

Гриффин посмотрел на меня.

– Ты не такая, Блэр.

– А что касается моей матери, она сказала мне, что я полная идиотка, когда я уезжала. Она сказала, что я помешанная, наивная и не протяну и месяца в одиночестве.

– Она ошибается.

– А что, если нет? – Я нервничала, сцепив пальцы и чувствуя, как мое сердце забилось быстрее. – Что, если она знает больше, потому что старше и мудрее, и воспитала меня особым образом в особой среде, где все вручается мне, и все эти неудачи, с которыми я сталкиваюсь, – лишь верхушка огромного айсберга, скрывающегося под поверхностью, и я обречена на провал?

– Эй.

Гриффин протянул руку ко мне и сжал мою ладонь.

– Она ошибается, ясно? Помолчи и переведи дух.

Закрыв глаза, я несколько раз медленно вдохнула и выдохнула. Когда я снова посмотрела на Гриффина, то почувствовала себя глупо.

– Спасибо. Извини за приступ паники – этот разговор должен был быть о тебе.

– Все нормально. В любом случае я правда не хочу говорить о себе.

Он снова сжал мою руку.

– Теперь послушай, я познакомился с тобой лишь вчера, но уже могу сказать, что ты не из тех, кто сдается или боится, когда сталкивается с проблемой. Может быть, ты немного, хм-м…

– Осторожно, – предупредила я.

– Неопытна в реальном мире, – закончил он, что я посчитала триумфом, – но ты быстро научишься. Ты умна, целеустремленна и можешь говорить с кем угодно – на двух языках, не меньше.

– Вообще-то на трех.

– На трех?

– Я еще латынь знаю.

– Латынь?

– Это универсальный язык западной цивилизации, – сказала я в свою защиту. – Хотя я признаю, что это не очень полезно в современной жизни.

Гриффин покачал головой и одарил меня обезоруживающей улыбкой.

– С тобой все будет в порядке, Блэр.

– Ты правда так думаешь?

– Да.

Он посмотрел на внутреннюю сторону моего предплечья, на котором была пара едва заметных коричневых шрамов.

– Боже, что случилось?

– Обожглась о противень. Профессиональная травма.

– Ой.

Он провел по ним кончиками пальцев, что мне показалось приятным, затем отпустил мою руку.

– Теперь ты в порядке? Ты не упадешь больше в обморок или что-то в этом роде?

Я засмеялась.

– Нет. Я в порядке.

– Хорошо, тогда давай отвезем этого кота домой и съездим перекусить.

– А как насчет того, чтобы найти мне место для ночлега? Я чувствую себя сейчас сиротой. И я не такая милая, как кошка из приюта.

– Еда в первую очередь, иначе я даже не смогу думать. – Гриффин покачал головой и отъехал от тротуара. – Моя мама права в одном – я чертовски голоден.

После того как мы пробыли в дороге несколько минут, я посмотрела на него.

– Так что твоя сестра имела в виду, когда упомянула, что ты нарушил ради меня правило номер один?

– Да ничего.

– Ой, да ладно.

Я протянула руку и ткнула его в плечо.

– Какое у тебя правило номер один?

Он выдохнул.

– Никакого секса на одну ночь. Я не приглашаю женщин в свою квартиру.

– Ах.

– Не то чтобы прошлая ночь была такой, – быстро сказал он. – Так что, по сути, я ничего не нарушал.

– Определенно нет, – согласилась я.

Я повернулась лицом к окну и улыбнулась.

Глава 7

Гриффин

Я отнес переноску наверх, а Блэр последовала за мной, неся сумки, которые дала мне Шайенн, – с едой и прочими штуками для котенка.

– Моя сестра посоветовала сначала держать ее в одной комнате, так что, думаю, я отнесу ее в спальню, – пробормотал я.

Блэр поставила пакеты на кухонный стол.

– Как мило. Ты можешь обниматься с ней ночью.

Я посмотрел на нее через плечо.

– Дай угадаю – механики не обнимаются, – хихикнула она, провожая меня до моей комнаты.

– Этот – нет. – Я поставил переноску в угол и расстегнул замок, но котенок не вышел.

– Так это мальчик или девочка? – спросила Блэр.

– Девочка. Ее зовут Бису.

– Бису? – Она засмеялась и подошла ко мне ближе. – Это восхитительно.

– Что?

Она повернулась ко мне лицом.

– Ну, в переводе с французского это означает «поцелуй».

Я снова понял, что смотрю на ее губы. Очень хочется их попробовать. Должен ли я, черт возьми, это сделать?

В конце концов она спасла меня, опустившись на колени и похлопав по полу, пытаясь выманить кошку из укрытия.

– Иди сюда, моя маленькая, Бису, – напевала она. – Моя сладкая. Не бойся.

Внезапно я подумал о тех старых сценах из «Семейки Аддамс», где Гомес терял рассудок, когда Мортиша говорила по-французски. В детстве я никогда не понимал этого даже при повторном просмотре, но теперь осознал, в чем там было дело. Неважно, что я понятия не имел, о чем она говорила. Просто слова, льющиеся с ее губ, были сексуальными.

Блэр вздохнула и откинулась на пятки, глядя на меня снизу вверх и надув губы.

– Она не выйдет.

Господи, она была очаровательна. И почему здесь так жарко?