Сведи меня с ума

– Во-первых, у тебя все еще нет машины. Как бы ты добиралась до работы?

– Я не знаю, – тихо сказала я, одергивая подол платья, расстроенная тем, что Гриффин не хочет, чтобы я переезжала в мотель, потому что не смогу добираться до работы.

– Мне пришлось бы приезжать за тобой каждое утро и отвозить тебя обратно каждый вечер. Это неудобно. К тому же мне не нравится мысль о том, что ты останешься одна в этом мотеле.

– Не нравится?

– Нет. Я не уверен, что это будет безопасно. И моя мама тоже – на самом деле она вдруг стала уверена, что шоссе 31 кишит серийными убийцами, которые укокошат тебя во сне. Она заставила меня пообещать, что ты останешься у меня.

– О.

Безопасность, удобство и обещание матери.

Не сексуально.

– Послушай, я уверена, что мне будет хорошо в мотеле, – сказала я, разглаживая платье на бедрах. – Это всего на несколько недель. И, может быть, я смогу взять напрокат машину или что-то в этом роде.

– Блэр.

Я не стала встречаться с ним взглядом, смущенная тем, что меня задели его слова.

– В любом случае я разберусь с этим. Прости, что это свалилось на тебя.

– Эй. – Гриффин протянул руку и взял меня за запястье. – Я хочу, чтобы ты осталась со мной.

– Правда?

– Да. Я должен был сказать это первым. Прости. – Он приподнял плечи. – Я не умею говорить такие вещи вслух.

– Ничего страшного.

Он улыбнулся кривой полуухмылкой.

– Иди сюда.

Я позволила ему притянуть меня к себе, осторожно переползая через еду только для того, чтобы наши губы встретились. Его поцелуй был мягким и сладким, в нем смешалось желание и извинения. Немного отстранившись, я улыбнулась.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что ты так хорошо ко мне относишься. Обещаю, что ты не останешься со мной навсегда.

– Давай не будем сейчас об этом беспокоиться, хорошо?

– Хорошо.

Поцеловав его еще раз, я хихикнула, услышав, как в его желудке что-то заурчало, словно разъяренный лев.

– Голоден?

– Голоден.

– Хорошо.

Я снова села и взяла свою вилку.

– Приступай.

– Как это называется? – спросил Гриффин, глядя на галету на своей тарелке. – Похоже на десерт.

– Это галета. Это выпечка, но соленая. В ней лук, шпинат и сыр грюйер. Попробуй.

Он сунул вилку в рот и застонал.

– Черт, это так вкусно.

– Правда?

– Это словно ужин и десерт слились воедино.

Я покопалась в своей порции.

– Я умею делать все виды подобных десертов, некоторые сладкие, а некоторые – нет. Они идеально подходят для обеда. И для пикников. А еще они хороши и горячими, и холодными.

Гриффин уже съел половину своей порции.

– Я мог бы съесть целую такую штуку один.

Я засмеялась.

– Ешь сколько хочешь. Я приготовила это для тебя.

Солнце зашло, чайки затихли, а сверчки стали громче стрекотать. Мы ели, строили планы по покраске фойе на завтрашний день после закрытия гаража и обсуждали возможность того, что Энди займется социальными сетями.

– Мне придется платить ему больше? – спросил Гриффин, поддевая вилкой последний кусочек.

– Ну да. Но это будет того стоить. Считай, что это расходы на рекламу.

Он поворчал себе под нос, но в конце концов согласился.

– Хорошо. Можешь спросить его об этом.

Когда мы наелись, я собрала остатки еды, а Гриффин разлил остаток шампанского по бокалам. Мы отодвинули корзину с едой и сели бедро к бедру, вытянув ноги перед собой, мои босые ноги и ботинки Гриффина скрестились лодыжками. Свет теперь был сумрачным и фиолетовым, поверхность воды казалась совершенно спокойной.

Я потягивала свое шампанское.

– Могу я тебя кое о чем спросить?

– Чувствую, что пожалею об этом, но ладно.

– Ранее, когда я сказала, что из тебя получится отличный отец, ты сказал, что-то о том, что жизнь идет не по плану. – Я сделала паузу. – Что ты имел в виду?

Он пожал плечами.

– Именно то, на что это похоже.

– Так ты думал о том, чтобы завести семью в какой-то момент?

Гриффин допил шампанское, прежде чем ответить, затем потянулся, чтобы опустить пустой бокал в корзину.

– Было время, когда я думал, что хотел бы.

– Что случилось?

– Я не хочу об этом говорить.

– Это было с Кайлой? Шайенн упоминала о ней прошлой ночью, и…

– О боже, у моей сестры длинный язык, как и у всех в этом городе. Я сказал, что не хочу говорить об этом.

Его тон был гневным, что должно было послужить мне сигналом заткнуться, но, конечно, я этого не сделала.

– Ладно, извини. Мне просто интересно, потому что…

– Ну, перестань удивляться, ладно? Ты меня совсем не знаешь. Ты познакомилась со мной три гребаных дня назад. Ты понятия не имеешь, буду ли я хорошим отцом или нет, и это не имеет никакого значения, потому что я не хочу детей.

– Поняла. Извини.

– Это нереально, ты знаешь, – огрызнулся Гриффин. – То, что происходит между мной и тобой, это не по-настоящему. Это просто шутка, и она временная.

Я кивнула, чувствуя себя так, словно он внезапно выхватил нож и выпотрошил меня. Обняв колени, я уставилась прямо перед собой. Ком встал в горле, но я отказывалась плакать.

Прошло тридцать ужасных секунд, а потом Гриффин перевернулся на спину. Закрыл лицо руками.

– Черт, Блэр.

Я молчала.

– Я мудак.

– Не беспокойся об этом.

– Я не это имел в виду.