Сведи меня с ума

– Мама, черт возьми. Дай им передышку. У Господа есть дела поважнее, чем найти Гриффу подружку.

– Не груби мне, Шайенн. Твоя грустная и одинокая душа следующая. У нас с Господом будет долгий разговор об этом.

– Если подумать, то лучше займись ими, – сказала Шайенн, вставая со своего стула. – Простите, ребята. Лучше вы, чем я.

После ужина мы переместились в гостиную и просмотрели все фотографии, которые моя мама достала из старых семейных альбомов. Блэр сидела посередине дивана, мама села по одну сторону от нее, а я по другую, стопка фотографий лежала у нее на коленях.

– О, мне нравится вот эта, – сказала Блэр, взяв в руки черно-белый снимок в толстой белой рамке.

– Это твои папа с дедушкой перед гаражом?

– Дай мне посмотреть.

Я наклонился ближе (аромат ее волос заполнил все мои мысли) и посмотрел на фотографию молодой версии моего дедушки, стоящего перед дверями салона и держащего за руку своего маленького сына.

– Да. Похоже, что это снято как раз тогда, когда гараж открылся? Папе было тогда всего ничего, верно, мама?

Мама кивнула.

– Он выглядит в точности как ты в этом возрасте, Гриффин. Посмотри на эти уши.

Блэр засмеялась.

– Такой милый.

Мы просмотрели всю стопку, и Блэр задавала вопросы о каждой фотографии, иногда делая пометки в телефоне. Она спросила, может ли взять некоторые из них с собой, и моя мама разрешила – если только она их в конце концов вернет.

– Я буду прекрасно о них заботиться, обещаю. Просто сделаю несколько больших копий. – Блэр положила руку на руку моей мамы. – Спасибо, что доверили мне историю своей семьи. Это много для меня значит.

– Не за что, дорогая. Эта история все еще пишется, знаешь ли. Было бы здорово добавить еще одно поколение Демпси в фотоальбомы.

Мать вздохнула с нарочитой тоской.

Я встал.

– Пора идти. Спасибо за ужин, мама.

– Все было очень вкусно, – сказала Блэр, поднимаясь. – Я бы хотела узнать рецепт того мягкого белого сахарного печенья.

– Конечно, дорогая. Это рецепт моей бабушки, и я с удовольствием поделюсь им. Спасибо, что принесла булочки. Ты очень талантлива.

– Спасибо.

– Ты не думала об открытии пекарни здесь, в городе? Меня спросили по крайней мере человек пять, не думаешь ли ты об этом, и я, конечно, надеюсь, что ты это сделаешь.

Блэр улыбнулась.

– Это мило.

– Пара, владеющая пекарней на Мейн-стрит, уже в годах. Держу пари, они бы дешево продали свое дело!

– Хватит, мама, – твердо сказал я. – У нее уже есть работа в другом месте.

Лицо моей матери побелело.

– Что?

– Шайенн связала ее с кем-то в Траверс-Сити, кто предложил ей начать работу сразу после Дня труда.

– Шайенн Демпси! – закричала мать, набросившись на мою сестру. – Как ты могла?

Пока Шайенн защищалась, я взял Блэр за руку, и мы направились к входной двери.

– Пойдем.

Когда мы вернулись домой, Блэр захотела зайти в фойе, чтобы посмотреть, высохла ли краска. Она медленно поворачивалась, рассматривая каждую стену.

– Я представляю, куда можно было бы повесить эти большие фотографии, – сказала она.

– Да?

– Да. Думаю, фотография твоих отца и дедушки 1955 года должна быть там. А та, где вы втроем, должна быть вон там. Потом, возможно, три поменьше на этой стене: здесь твой отец учит тебя и твою сестру менять шины, здесь вы с ним работаете на старом грузовике, а здесь вся ваша семья на перерезании ленточки в честь 50-летия. Что ты думаешь?

– Я думаю, что благодаря тебе это место будет выглядеть лучше, чем много-много лет подряд.

Блэр улыбнулась, ее щеки порозовели.

– Я просто думаю, что повторное упоминание о том, что это семейный бизнес, очень важно.

– Согласен.

Она снова повернулась к стене.

– Когда-нибудь на стенах моей пекарни будут висеть мои семейные фотографии.

– Как ты учишь своих дочерей печь хлеб?

Блэр бросила на меня взгляд через плечо.

– И моих сыновей.

Я улыбнулся.

– Конечно.

– Я хочу, чтобы мои сыновья умели готовить, а мои дочери знали, как завести севший аккумулятор, – сказала она, повернувшись ко мне лицом. – И я только что вспомнила кое-что. Как ты думаешь, сможешь научить меня делать это до того, как я уеду?

В моей груди что-то сжалось. Я не хотел думать о том, что она уезжает.

– Конечно.

– Спасибо. Я знаю, ты очень занят, но я бы хотела научиться.

– Я найду время для тебя. Может, поднимемся? – спросил я, выключая свет.

– Да. – Блэр направилась к двери. – Ты сегодня много работал. Наверняка устал.

– Да, немного, – сказал я, следуя за ней и закрывая за нами дверь. – Но это не единственная причина, по которой я хочу лечь спать.

– Нет?

– Нет. – Я открыл дверь своей квартиры. – Это даже не самая важная.

– А что самое важное? – спросила она, пока мы поднимались по лестнице.

То, что я не могу перестать хотеть тебя больше. Что я люблю, когда ты лежишь в моей постели по ночам. Что я буду скучать по тебе, когда ты уедешь. Что я буду постоянно беспокоиться о тебе – одной-одиношеньке в том мотеле. Что у нас осталось только три ночи вместе. Что меньше чем за неделю ты успела влезть мне под кожу, и я не знаю, что с этим делать, – я просто знаю, что мне приятно быть с тобой.