Сведи меня в могилу

Все три дня от рассвета до заката особняк томился в одиночестве. Солнце-самодур калило черепицу, ветер-егоза игрался с хрустальными бусами люстр, надувал шифоновые шторы, точно паруса. Дом ждал хозяйку, чтобы затопился камин. Ждал того драгоценного гостя, чтоб в носках прокатился по гладкому паркету до своей спальни. Ждал и не знал – дни прошлые сочтены.

Лихая езда, катание на коньках, стрельба в тире, участие (и проигрыш) в заплыве по Москве-реке на лодках, караоке, лазерный пейнтбол – Вини ныряла во всё, что отвлекало и выматывало. Чтение книг, просмотр кино, посещение культурных мероприятий по этой причине перенеслись на никогда.

Но всегда неумолимо приближался вечер. Не отсрочить, не отменить. Небесный мрак гнал безнадёжную дурочку обратно в её склеп. Наваливался огромной жирной тушей, усыпанной акне-звёздами. Лыбился месяцем. Смеялся над ней, прыскал метеорами. Не Вини в полной мере поняла Богата, когда тот остался без семьи и крыши над головой. Это он в далёком прошлом едва не упал в ту яму безнадёги, куда летела она. То есть убеждённость в собственной никчёмности пред силами высшими. Да хотя бы человечеством.

Первая ночь ознаменовалась душевным подъёмом. Отдавшись эйфории, Вини (как) в последний раз танцевала под музыку из наушников. Бойкую, басистую, выворачивающую душу наизнанку. Беззвучно подпевала, и через полчаса безумных плясок взорвалась… По-настоящему! Господи! Будто живьём резали. Орала, хрипела, рыдала взахлёб. Сердце просило милости. Не настало ещё его время! Но пустая часть души наслаждалась страданием, распаляя, разжигая истерику. Певцы надрывались напрасно. На этом концерте им быть бэк-вокалистами. Вини забыла обо всех. О супруге тоже. Он не мог не проснуться от этого рёва. Спросонья решил, что жену терзают бесы. Проверять не пошёл.

На вторую ночь она явилась сама. Привидением. Различив боковым зрением живую тень, хозяин спальни подпрыгнул на постели. Едва сдержался от брани. Время за полночь, но, слава Богу, бодрствовал. Если б эта дура за плечо его спящего взяла, нависла – втащил бы и извиняться не стал. Вид её не взывал к жалости. Супруга внушала страх. Источала его. Белая, как смерть, в одной офисной рубашке. Волосы – патлы. Глаза – две монеты, серые и круглые. Под глазами синяки – следы бессонницы. Вини бесцельно вела руками по воздуху. Сипение её вызвало полчище мурашек:

– Можно… с тобой? Пож…

– Да, конечно, – как можно более непринуждённо сказал он, оттягивая уголок одеяла со второй половины кровати. С психами только так.

Только легла на ложе, служащее напоминанием её порочности, Богат уже подтянулся, чтобы обнять. Пока шла, коленки так и тряслись – знать, замёрзла. Исключительно утешительный жест. Уже и думать забыл о давнишнем мимолётном желании. А та выгнулась. Ни на чём не фокусируя взгляд, мявкнула: «Нет» и отвернулась, укутавшись по самую макушку. Мужчина скис.

«Вампирша… сука! Когда же это кончится?!»

Не ушёл, потому что податься больше некуда. Лёжа на боку, уже видел фантастические образы, когда почувствовал холодную спину на своей спине. Вини свернулась в калачик. Не жалась, но касалась. Тот навстречу не подался.

«Не дышит… Сдохла?»

Третью, последнюю ночь Вини провела вне дома. Московский храм святой великомученицы Варвары на окраине Зябликово во всём уступал столичным, зато принимал прихожан и после захода солнца. Старенькая церквушка притягивает путников. Вероятнее всего потому, что стоит на южной дороге. Водитель всегда может остановиться, зайти, помолиться. То, что в ДТП невозможно погибнуть, не значит, что нельзя покалечиться. Однако сегодня редкие машины проезжали мимо. Только серебряный Угунди остывал на обочине.

Богат не знал, где его жена. Не звонил. Правильно будет, наконец, спокойно поспать. Без истошных воплей и поехавшей бабы под боком, сминающей одеяло под себя. В конце концов, на завтра ему отведена важная роль. Наверное, самая непростая в его жизни. И ведь никто не побеспокоился, готов ли он к ней. Только накануне вечером Вини с ошалелым взглядом влетела на кухню, с невиданной силой схватила за плечи, закричала, чуть не плача:

– Ты прошёл курсы? Ты прошёл курсы? Ты прошёл?

– Да да! Да! – вырывался Богат.

Курсы по умерщвлению длились три дня: лекция, практика, экзамен. Лицензия на жизнь Винивиан Степанчик лежала на столе вот уже целую неделю, а она только вспомнила. Пришлось повторить несколько раз, чтоб до неё дошло. Чтоб отпустила. Насупилась, как ребёнок, и убежала, хлопнув дверью. Вот и вся её забота.

«Я… я убийца. Твой. Зачем?»

Проверенное временем снотворное, которое не купишь в аптеках, уже начало действовать, однако страшные мысли отчаянно цеплялись за сознание. Проваливаясь в мир снов, Богат подумал, что, была б у него возможность вернуться в прошлое – отказался бы от сделки. Даже если ту ночь пришлось бы ночевать в притоне. Даже если бы остался в проигрыше, не познав справедливости. Даже если бы не узнал Вини заново.