Сверхновая американская фантастика, 1995 № 02

Затем ветер улегся. Воздушный змей затих и внезапно начал валиться вправо. Хуан почувствовал, как сердце подпрыгнуло в груди от желания, чтобы подпрыгнул, встрепенулся и воздушный змей. Порыв ветра — и воздушный змей опять вышел из крена и резко взмыл вверх. Веревка едва не выскользнула из пальцев Хуана. Он сжал ее и почувствовал, как ожгло ладони. Воздушный змей закружился и нырнул, подобно своенравному дракону, уже не управляемый Хуаном. Наконец он стал снижаться с подветренной стороны стены. Веревка ослабла, и змей упал, ударившись о камни.

Хуан подобрал его. Руки дрожали от волнения. Сердце учащенно билось. Он взирал на воздушного змея с изумлением, поворачивал его к солнцу — и опять едва не упустил его. Обернулся и увидел нескольких ребятишек, уставившихся на него широко раскрытыми глазами, и среди них того мальчика с флейтой. Он широко улыбнулся, и они заулыбались в ответ.

— Я должен его немного приучить к рукам, — сказал Хуан детям и присел на выступ стены поразмыслить, качая воздушного змея в подоле халата, как в колыбели. И тут его снова осенило. Он развязал кушак. Ловкими пальцами распорол край и оторвал от подкладки длинную тонкую полоску ткани. Привязал полоску к одному краю воздушного змея.

— Это устремит тебя ввысь, — сказал он змею.

Затем вытянул руки перед собой и позволил ветру подхватить воздушного змея. На этот раз он отпускал бечеву осторожно, податливо уступая порыву, немного придерживая, когда ветер ослабевал. Ленточка от кушака развевалась и дразняще трепетала. Воздушный змей устремился в небо, поднимаясь все выше и выше к самым облакам. Дети ликовали.

Хуан безотрывно следил за змеем и всем сердцем был вместе с ним. Будто и забыл, зачем змей оказался в небесах. Он просто был рад, что змей летел.

И тут веревка кончилась. Мгновение — и она скользнула между пальцами. И вот ее увлекает вслед за змеем.

Змей тут же начал кружиться и нырять. Дети и Хуан затаили дыхание. Но веса веревки было достаточно для натяжения ткани, и змей остался на лету. Выше к богам он уже не поднялся, но и к земле не падал. Хуан просто не верил глазам: досада перешла в отчаяние, когда он понял, что прекрасный воздушный змей улетает прочь, теряясь из виду за рекой Тенг.

В тот самый день, однако рвение Хуана в вознесении молитв поуменьшилось, ибо теперь Хуан был воодушевлен собственным успехом. Тушь, что он выбирал, была ярче, птицы и веточки — грациознее, а сама молитва… Да, молитва была действительно короче и, перечитывая ее, пока сохла тушь, Хуан почувствовал, что она проще, чем обычно. «Так что же, — рассудил он, — цель — привлечь их внимание. В следующий раз я скажу больше».

Он привязал не один, а два хвоста, соорудив их из остатков кушака. Потом обшарил всю школу в поисках нужной веревки, пока не нашел большой клубок, и крепко не привязал конец к тяжелой палке.

Воздушный змей летел превосходно.

За следующие несколько недель Хуан обрел множество юных почитателей, пока постигал искусство управления змеями. Он узнал, что длина притороченной хвостовой ленточки была важнее, чем ее вес. Понял, что если немного выгнуть бамбук, можно вовсе обойтись без хвоста, хотя ему нравилось, как ленточки трепещут на ветру, поэтому он делал змеев по-прежнему с хвостами. А если привязать к хвосту воздушную флейту, то она будет издавать прекрасный, таинственный звук.

Он также понял, что городская стена — не самое идеальное место для запуска змея. Преодолевая стену, ветер вихрился и пытался столкнуть воздушный змей вниз, чтобы разбить о камни.

И еще Хуан узнал, что очень немногие оценили его усилия как религиозное рвение. Стражникам порядком мешала его беготня в поисках подходящего ветра. Учитель полагал, что он теряет серьезность, присущую проповеднику. А многие люди просто боялись воздушного змея, принимая его за демона, а самого Хуана — за колдуна. Неважно, что змей так ярко раскрашен, неважно, что он так чудесно парил, — всегда находились те, кто сотворял охранительное знамение и спешил скрыться в домах, едва завидев воздушное создание. Дети тоже перестали приходить, их из страха не пускали родители.

Поэтому Хуан решил запускать змеев за городом, подальше от заслоняющих ветер стен и от кривотолков. И именно поэтому он оказался совсем один, и не мог видеть, как большие зеленые городские ворота вдруг поспешно закрыли — первый раз за две сотни лет.

Полководец Лю Хсин считал себя практичным человеком. «Какое время более всего подходит для войны, — размышлял он, — как не время сбора урожая? Это очень практично». На время всего похода будет достаточно провизии. Каждый склонившийся перед натиском его армии город предоставлял провизии столько, что хватало добраться до другого города. Итак, он двинулся сразу на восток и на юг, уничтожая тех немногих, кто вставал у него на пути, обезглавливая недавних правителей государств и выбирая, каким титулом именоваться: «Полководец», «Завоеватель» или «Император».