Свет

К счастью, чем ближе мы к Четвертому королевству, тем сильнее меняется местность. На лысеющих вершинах рудничных гор лежит последний слой снега. Пыль ореолом поднимается вокруг их оснований, потому что наши люди трудятся на рудных жилах и добывают драгоценные камни и нефть.

Перед тем как попасть в более благоприятную местность Четвертого королевства, где наконец-то появились деревья, дикая природа и вся эта хрень, нам пришлось преодолеть слой гнили. Меня она уже не так сильно беспокоит, потому что я к ней привык. Границы Четвертого королевства покрыты гнилью, поэтому я не единожды проходил мимо погибших растений и проваливался прямо в осыпавшуюся, чахлую почву.

Эта гниль – явление, которое противно не только глазу. У нас здесь часто идут дожди, и потрескавшаяся, опустевшая земля имеет скверный запах. Когда наступает теплая погода, от гнили, напитывающей влажную почву, в воздухе витает запах протухшего мяса и заплесневелых фруктов.

Пахнет домом.

Однако сегодняшний день в пути становится тем еще испытанием, и все повязывают вокруг лиц толстые куски ткани. Но эта гниль чертовски хорошо устрашает наших врагов. Никто не хочет ее преодолевать – даже наша армия.

Как только мы минуем последний участок болотистой, плесневелой земли, я разрешу армии сделать привал. К счастью, ветер дует с нашей стороны, разгоняя зловоние. Но сегодня ни у кого нет аппетита, к большому неудовольствию Кега. Хотя это неплохо для наших истощающихся запасов.

В лагере тише обычного. Лейтенанты пытались всем поднять настроение, посему разговоры о завтрашней охоте на свежее мясо становится чертовым бальзамом на раны боевого духа.

Мы прошли снег и гниль и вернулись в наше королевство. Теперь нужно лишь добраться до Брэка – замка Брэкхилл и столицы, – и солдаты наконец смогут отдохнуть и вернуться домой к своим семьям после отсутствия на протяжении долгих месяцев. Это уж точно поднимает дух.

Я сижу у большого костра вместе с солдатами и, даже не пряча ухмылку, слушаю, как вояки из правого и левого фланга болтают всякую чушь.

– Джадд и Лу гордились бы, – говорит сидящий рядом Райатт. – Их соперничество процветает.

– Отличный способ скоротать время.

Райатт кивает и поворачивается влево к компании, где играют музыку, а среди них торчит Кег. Сзади пасутся лошади, а нас укрывает скудная рощица.

Сделав глоток какого-то дерьмового вина, которое мне притащил Химинн, мысленно возвращаюсь к Риссе.

В последнее время я часто этим занимаюсь.

Черт возьми, она меня поцеловала. Это случилось несколько недель назад, но с тех пор я чувствую себя загнанным зверем. Я учуял ее аромат, попробовал на вкус ее губы, и каждый раз, оказываясь рядом с ней – или даже нет, – мечтаю о том, чтобы схватить ее за пышную попку, прижать к ближайшему дереву и оттрахать ее.

Но она еще не пришла в себя, потому я оставил ее в покое.

Но ее тело, черт возьми, все чувствует. Когда она оказывается рядом со мной, я вижу, как расширяются у нее зрачки или как мило розовеют щечки. Но если откликается ее тело, это не означает, что она согласна. Я хочу познать ее свирепый нрав, когда эта распутная чертовка будет кончать на моем члене, царапая мне спину, но только если она захочет этого.

Поцеловав меня, она сбежала, сверкая пятками, и два дня не выходила из палатки, и тогда я понял, что она еще действительно не готова.

Я отвечаю за свои слова: никогда не стану пользоваться женщиной. Между мной и Риссой, без сомнений, есть притяжение, но чутье подсказывает, что она пытается с ним бороться. Врать не стану: такая роскошная женщина точно не привыкла к обществу угрюмого солдата вроде меня. Для такой, как она, я чертовски груб, но все равно ее хочу.

Меня жутко заводит, когда она схлестывается со мной в словесном поединке. Женщины, с которыми я спал в прошлом, были покорными, и мне это нравилось. Но темперамент Риссы разжигает мою кровь, как никогда раньше. Он вынуждает меня представлять, как она принимает то, что я готов ей дать, и вернуть все в десятикратном размере. Споры – это наша прелюдия.

Но когда она не вышла из палатки, я получил столь необходимый мне ответ и с тех пор ее избегаю. Не еду рядом с ее каретой, стараюсь не высматривать ее каждый раз, когда обхожу лагерь, и держусь на расстоянии.

Я всегда слежу за тем, чтобы вход в ее палатку оставался чистым, а на столе была вкусная еда – только теперь обо всем этом не я лично забочусь, что меня чертовски волнует. Я никогда не пойму, как эта женщина так быстро умудрилась вскружить мне голову.

– Ладно, я пошел, – говорит Райатт и встает. – Надоело носить этот чертов шлем.

– Зато мне так больше нравится. Не приходится так часто смотреть на твою мерзкую морду.

Даже не видя, я знаю, что он закатывает глаза.

– Ага, отвали.

– Просто признай, что ты по мне скучал, – говорю я. – Поэтому-то ты и вернулся. А Ходжатом воспользовался в качестве предлога.