Свет других миров (СИ)

Стрел у него было немного. В мире древних почти не осталось из чего делать новые, и после каждой охоты он собирал те, что остались целыми, протирал их и снова складывал в кивер.

Поэтому арбалетом он расстреливал столько глубоководных, сколько мог — и ни одна стрела не проходила мимо цели. А потом, отбросив одно оружие в сторону, Пятый брался за топор.

Он отточил свои прыжки во пространстве до совершенства, и перемещался быстрее, чем его успевали заметить. Синяя вспышка и удар топора, ещё синяя вспышка, и снова. Иногда, конечно, он останавливался, чтобы посмотреть в немигающие рыбьи глаза и подмигнуть им, прикрикнув щелчками и бульканьем:

— Такие глубокие познания в космических науках, а дойти до простой мысли начать меня избегать вместо того, чтобы бежать мне на встречу так и не додумались, — и исчезнуть снова.

Он крушил хрупкие черепа и кости, разрубал их на части, и пачкался в серебристой жиже, которая была у них вместо крови, и не давал им передышки.

Только одного из них он пощадил. Последнего. Израненного и обожённого, он сбросил его в тёмные воды, шепнув ему перед этим:

— Я убью вас всех до единого, если вы не оставите меня в покое.

И только тогда вернулся в круг огня.

Огонь не догорел и к утру, но Пятого это уже не касалось. Он собрал жир, чтобы потом перетопить его в ворвань, и стрелы. Закинул рюкзак на плечо, обнял Долорес и перенёсся с ними прямо в спрятанную у лестницы лодку с остатками вещей.

Они выплыли в очередной серый день через окно. Рука в руке, под тихий плеск и шум работающего на ворвани мотора.

Когда ему исполнилось восемнадцать, Пятый решил, что пришло время заглянуть под воду.

— Зря я раньше об этом не подумал, — он оставил ботинки и одежду сложенной ровной стопкой возле Долорес и опустился на ступеньку ниже. Вода за эти годы поднялась на пару этажей, и Пятый планировал начать с малого. Сначала спуститься на этаж, потом ниже. Как и раньше, шаг за раз.

Вода была ледяной, и Пятый стиснул зубы, чтобы не выдать своего желания развернуться и отказаться от этой затеи.

— Зачем тебе вообще под воду?

— Потому что они живут в воде, верно? Значит в воде будет больше полезного, — Пятый пожал плечами и спустился ещё на ступеньку.

— Во-первых, милый, они живут намного, намного глубже чем два затопленных этажа. Во-вторых, они живут под водой. Ты будешь на их территории. Понимаешь, к чему я клоню?

— Детские шажки, — Пятый пожал плечами. — К тому же мне дыхания не хватит спускаться на большую глубину. Если только мы не найдём акваланг, или типа того, — Пятый спустился ещё на два шага. А потом, не дожидаясь новой реплики Долорес, ушёл под воду.

Он не плавал — как плавают в бассейне или реке, без лодки — с тех пор, как оказался в зловещем будущем. Тёмная вода пугала, как пугали когда-то глубоководные. Она была такой же непроницаемой, как тьма ночью.

Вернее, она казалась такой.

Стоило Пятому дать тёмной воде сомкнуться над ним, как оказалось, в ней он видит лучше, чем при свете дня. Всё вокруг было таким отчётливым, будто его пропустили через фильтр резкости, и Пятый видел всё.

Каждую мелочь.

И каждый глиф, начертанный на стенах. Он ликовал — первое же погружение принесло ему что-то новое, и замерев напротив надписи, он пробежался по ней взглядом несколько раз. А потом вынырнул, поднялся по ступенькам и натянул на голые плечи свою непромокаемую куртку. Откинул мокрую чёлку назад — стрижка была неровной, потому что делал он её сам.

— Тебе понравится, — он обернулся и посмотрел на Долорес. — Серьёзно, понравится, — он рассмеялся, дрожа от холода. — Там написано «Берегитесь последнего человека».

— Неплохо.

— «Неплохо», — Пятый хмыкнул. Потянулся за одеждой, начал одеваться и переместился поближе к включённой плите. — Мне точно нужно будет добыть акваланг. И, думаю, подводное ружьё.

— Ты когда-нибудь остановишься, милый? — Долорес коснулась его щеки. — Мы уже пять лет в пути.

— Ты же знаешь, что пока я не найду способ вернуться домой, я не остановлюсь, — Пятый коснулся её щеки в ответ. — Я должен вернуть нас в безопасность, любовь моя.

И снова не стал дожидаться её ответа, а притянул Долорес к себе и поцеловал.

Теперь он открывал для себя не только мир над водой. Он покорял и тёмные воды. Находил подсказки на стенах, тайные отметки и так узнавал, где можно найти что-то полезное, и выбирался на поверхность уже зная, куда двигаться дальше.

Когда ему стукнуло двадцать, он и вправду нашёл лёгкий акваланг и спортивное гарпунное ружьё. Вооружённый, он смог уходить под воду глубже, и теперь его поиски перестали быть такими рассеянными и рассредоточенными. Он не подбирал огрызки и обрывки чужих знаний, он знал где и что искать.

И он учился. Знал всё больше, сиял всё ярче, видел всё отчётливее.