Свет души

Дорж пришел на новогодний вечер вместе с матерью. Ведя ее, седовласую, но все еще красивую, сквозь праздничную толпу, он испытывал неизъяснимую гордость. При этом он с угрызением совести вспоминал, какой пыткой для него было сопровождать мать на родительские собрания в школу. Может быть, он стеснялся оттого, что большинство детей, как правило, приходили с отцами? Теперь, как никогда прежде, Дорж был духовно близок к матери, словно они были ровесниками и давно дружили. К тому же Дорж был в достаточной мере самокритичен. Он верил, что не бывает плохих матерей, плохими бывают дети, и, считая себя не лучшим образцом, старался все доставленные ей за прошлые годы огорчения искупить вниманием, заботой, сыновней лаской.

Дорж усадил мать на свободный стул и незаметно огляделся по сторонам. Уянги не было. Праздничное настроение Доржа сразу пропало. Как ни старался он убедить себя, что Уянга не обещала приехать к Новому году, что ей более интересно встречать его со своими товарищами студентами, он все-таки еще питал надежду на то, что она здесь, что он просто ее не заметил, и внимательно вглядывался в праздничную толпу. Уянга приехала только на следующий день. Узнав о ее приезде, Дорж решил пойти к ней. Но, дойдя до ее дома, он нерешительно потоптался на месте и повернул вспять. «Наверняка к нам шел, — подумал Бадрангуй, увидев его в окно. — Что же его остановило? Между ними происходит что-то непонятное. Отношения какие-то странные, напряженные! Вероятно, у Доржа характер не из легких. А все же жаль, что Дорж не зашел. Я бы откровенно с ним побеседовал, рассказал бы ему о наших с Даланбаяром отношениях. А там пусть он сам решает, как ему поступить».

Вскоре после Нового года снова начались занятия по техминимуму, а потом предстояли экзамены. Но сейчас Дорж отнесся к ним куда более спокойно, чем в прошлый раз, — он и сам повзрослел, да и опыта у него поприбавилось. Он научился правильно делать разметку для распила бревен, предназначенных под крепления, быстро откидывать уголь и правильно забивать стойки. Это была работа, которую он выполнял изо дня в день, из месяца в месяц. Казалось, что все ему давным-давно известно и почерпнуть что-нибудь новое на занятиях по техминимуму невозможно. Однако это было не так: каждая, даже самая привычная операция таит в себе резервы, использование которых способно ускорить ее выполнение. Квалификационная комиссия, учтя опыт и возросшее мастерство Доржа, аттестовала его крепильщиком пятого разряда.

Дорж отлично понимал, что присвоение более высокого разряда повышает его ответственность и возлагает на него дополнительные обязанности. В этом случае хорошей теоретической подготовке должны соответствовать высокие практические навыки. Иной шахтер бойко расскажет, что требуется в том или ином случае, а на деле он оказывается совершенно беспомощным. В бригаде крепильщиков все работают сообща, и выработку каждого отдельного члена бригады определить невозможно. К концу месяца, исходя из общего итога, зарплату делят в соответствии с разрядом. Дорж учитывал эту особенность работы на шахте и, боясь ущемить товарищей, трудился изо всех сил, чтобы оправдать и свой разряд, и свою более высокую, чем у них, зарплату. Своей добросовестностью он вдохновлял молодых шахтеров, пришедших в их бригаду после демобилизации из армии. Это были люди дисциплинированные, и, несмотря на отсутствие у них достаточных навыков, работать с ними было легко.

Однажды Доржа вызвали к секретарю комитета ревсомола. Дорж, уже облачившийся перед началом смены в рабочий комбинезон, поднялся на второй этаж. В кабинете, кроме секретаря, сидел высокий смуглый юноша с фотоаппаратом и магнитофоном. Дорж догадался, что это корреспондент, и смутился: почему его предпочли многим старательным и квалифицированным рабочим? Он не сделал ничего такого, что заслуживало бы внимания прессы.

Секретарь представил Доржа корреспонденту столичной газеты и, сославшись на неотложное дело, оставил их одних.

По вопросам, которые задавал корреспондент, Дорж сразу догадался, что тот не очень сведущ в шахтерском деле.

Но ему понравилось, что корреспондент не довольствовался краткими ответами, а расспрашивал обо всем подробно, зачастую уточняя и акцентируя моменты, с точки зрения Доржа, казалось бы, маловажные. До встречи с Доржем он уже успел побывать в лаве и собирался спуститься туда еще раз. Выяснив, что отец Доржа тоже был шахтером, он очень обрадовался этому обстоятельству и долго записывал в блокнот то, что Дорж сообщил ему о Даланбаяре. Дорж, со своей стороны, с удовольствием рассказывал об отце — он был рад, что спустя много лет молодежь узнает о подвиге отца из газет.

Для журналиста всегда соблазнительна возможность сопоставить прошлое с настоящим. Для этой цели корреспондент собирался побеседовать еще кое с кем из представителей старшего поколения.

Дорж спустился в забой с некоторым опозданием. Члены его бригады уже приступили к работе, и Дорж принялся за дело с удвоенной энергией, чтобы наверстать упущенное.