Свет души

— Посмотрите-ка на него — он еще сомневается! Что тут думать? Поедем с Галсаном-гуаем! Мы сильны и молоды. Неужто не прокормимся? Ну посуди сам — кто мы сейчас? Я хоть грузчик, как говорится, рабочий, а ты? Гнешь от зари до зари спину на своего гавжи[9], а он тебе и слова доброго не скажет. За каждый кусок изволь благодарить, точно за великую милость. А уж коли с девушкой словом перемолвишься, так тебе, того гляди, голову прошибут. Какой прок в молитвах? И это называется жизнью! — Кроме неподдельного возмущения в голосе Даланбаяра звучало явное сочувствие к Бадрангую, к его горькой судьбе. На сердце у Бадрангуя полегчало. Он смотрел на Галсана и Даланбаяра повлажневшими глазами, сомнения отодвигались куда-то в сторону, а перед ним открывалась новая жизнь, манившая радостями и надеждами. Ему уже двадцать, а чего он достиг? Как вознагражден за ревностное служение религии? Только сейчас он признался сам себе в том, что все мечты и надежды, связанные с религией, уже давно рассыпались прахом.

— Ну как, Бадрангуй? — мягко спросил Галсан, понимая, что происходит в душе юноши.

— Еду! — решительно ответил тот и внезапно успокоился. Вся прошлая жизнь его с этой минуты словно осталась позади, а впереди замаячил огонек надежды, суливший ему счастье. — Еду! — еще раз произнес он и почтительно поклонился Галсану.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Дорж открыл глаза и с трудом приподнял голову. Его, словно молния, пронзила внезапная мысль: много лет назад, возможно, так же умирал его отец — Даланбаяр. И горячие слезы покатились у него по щекам.

Отец, отец, и ты, наверно, беспомощно лежал на дне шахты и предавался грустным думам. Интересно, вспомнил ли ты в последние минуты жизни о своем маленьком сыне, или мысли твои целиком были отданы той, которая была тебе всего дороже — жене твоей Долгор, моей матери? Скорее всего, ты видел именно ее лицо, сияющее какой-то необычной гордой и светлой красотой. Говорят, она места себе не находила, когда ты ушел в тот день на работу. А я, твой сын, не подозревал, что скоро осиротею, и весело играл в камешки с соседскими ребятишками. У меня нет сына, о котором я мог бы думать теперь, лежа в отсеке, окутанном кромешной тьмой. А ведь у меня уже могли бы быть и ребенок, и верная жена. Да, видно, не суждено мне соединиться с любимой. А другой мне не надо. И зачем только существуют на свете такие низменные чувства, как ревность и зависть? Ведь это из-за них моя судьба сложилась именно так, хотя могла бы сложиться иначе. Из-за них много лет назад два друга сделались врагами, и тень отцовской вражды мешает счастью их детей. Почему дети должны расплачиваться за ошибки отцов?

I