Свет души

Удивительная штука время! Оно без оглядки мчится вперед. Давно ли Дорж впервые спустился в шахту, с любопытством разглядывая деревянные крепления, поблескивающие в темноте куски угля, ленточный конвейер в штреках. Поначалу его не покидала тревога, что он безнадежно заблудился и не сможет найти выхода из шахты. Он то и дело оглядывался по сторонам, стараясь запомнить, где подъемник. Однако вскоре Дорж вполне освоился, и работа под землей сделалась привычной. С того памятного дня, когда шахтеры торжественно принимали его в свою семью, уже минуло два месяца. Дорж заметно повзрослел. Теперь у него был вид заправского шахтера. Даром что молод! Лицо покрыто угольной пылью, на руках мозоли! Дорж научился различать человеческую речь, а ведь в первую неделю среди гула отбойных молотков и стука вагонеток он не мог разобрать ни слова. Говорящие люди казались ему персонажами немого кино. Постепенно он постиг и специфику шахтерского дела. Он узнал, что добыча угля распадается на ряд самостоятельных операций: вскрытие пласта, подготовку, нарезку и, наконец, очистку, то есть вывозку. Работая в бригаде крепильщиков, Дорж вместе со всеми возводил крепления в очистных выработках вслед за выемкой угля в забое. Иной раз Доржу претили солоноватые шутки товарищей, затевавших вдруг веселую возню в шахте. Но вскоре он привык этого не замечать. Глядя на себя как бы со стороны, он видел человека бывалого, причастного к общему труду, и это давало ему ощущение уверенности. А как он уставал первое время! К концу смены казалось, что деревянные стойки увеличиваются в весе и становятся неподъемными. На протяжении многих дней, приступая к работе, Дорж в страхе думал, что через несколько часов после начала смены руки нальются свинцовой тяжестью и сделаются совершенно непослушными. Принимать горячий душ после рабочего дня у Доржа не хватало сил. Он спешил к машине, отвозившей рабочих в поселок, а дома, наспех поев, сразу же заваливался спать. Иногда появлялось желание вечером погулять, посмотреть кино или новую постановку, которую обсуждали его товарищи в забое, но он не мог заставить себя выйти из дома. По утрам мать, с тревогой глядя на осунувшееся лицо Доржа, ласково будила его: «Вставай, сынок! Вставай! Пора на работу!» Он поднимался совершенно разбитый, словно накануне засиделся допоздна и совсем не отдохнул. За ночь усталость не проходила, а оставалась в нем, как бы затаившись в руках и ногах. Все это не могло укрыться от заботливого материнского ока. Долгор частенько корила себя за то, что уступила желанию сына и согласилась пустить его на шахту. «Разве по силам ему такая работа, ведь он совсем еще ребенок, — думала она, и ее красивые карие глаза наливались слезами. — А если бы пошел в институт, через несколько лет приобрел бы солидную профессию и стал большим человеком. Молодежь не зря стремится в институты! Жизнь изменяется на глазах, и человеку с высшим образованием легче найти в ней свое место». Однажды Долгор поделилась своими мыслями с сыном.

— Милая мама, — возразил он. — Я уже не ребенок. Мне восемнадцать лет, а ты все хочешь водить меня за ручку. Не огорчайся, пожалуйста. Разве плохо, если я стану настоящим шахтером, как мой отец, твой муж?

Она всегда немного робела перед своим взрослым сыном, и на сей раз не нашлась, что ответить. Наверное, Дорж прав, пусть поступает по собственному разумению. Теперь он вставал утром по первому ее зову и глядел бодро: он догадывался, что мать страдает из-за него, и старался ее щадить. В его представлении она была слабой, но самоотверженной женщиной, которая посвятила ему всю жизнь и вырастила его одна, без посторонней помощи.

Прошло две-три недели, и физическое состояние Доржа заметно изменилось: он окреп, горячий душ после смены приносил ему истинное наслаждение. Теперь он пробуждался отдохнувшим, а мысль о предстоящем трудовом дне создавала хорошее настроение. Однако он станет еще не скоро квалифицированным рабочим-крепильщиком. Доржу полюбилась работа на шахте. Он старательно выполнял свои обязанности, но пока ему не хватало сноровки. И все-таки будущее рисовалось ему в розовых красках. Ведь он молод, силен, настойчив и непременно сумеет в совершенстве овладеть своей профессией!

Тусклое осеннее солнце клонилось к закату, бледно-желтый диск повис над горизонтом на фоне голубого шатра неба. По березовой аллее, ведущей к главному зданию шахты, ветер гнал сухие листья. А под землей, в шахте, совсем не ощущалось наступление осенней поры. Щедрой рекой тек по конвейеру нарубленный уголь к поджидавшему его каравану вагонеток. Тяжело стучали забойные молотки, разгоряченные лица рабочих взмокли от пота. Здесь, на большой глубине, жизнь била ключом.