Свет грядущих дней

Но у нее самой внутри что-то выло. «У меня онемела кожа на голове… Я думала, что это седеют мои волосы». У парней, которые несли тело, казалось, вот-вот откажут ноги. Лицо Цви выглядело ужасно, «тело его было так обезображено и изрешечено пулями, что напоминало сито». И это был их обожаемый, их праведный друг. Гершель зарыдал.

Мужчин повели рыть ямы – собственные могилы, как они поняли. Раз десять за день они думали, что немцы явились их убивать. «Ожидание было хуже смерти», – писала Хайка. Вечером пришел приказ: Хайку отправляли в барак, к другим евреям. Значит, на следующий день ее повезут в Освенцим.

Девушку обуял страх. Она вспомнила о своем обещании ни за что не попадать в Освенцим. Чего ждать? По крайней мере, там, на воле, будет шанс спастись. Смешаться с толпой и попробовать бежать. Гершель успокоил ее: транспорт будет не так скоро.

Утром евреи взяли полотенца и пошли умываться, словно это был обычный день. Хайка кипела от ярости. Бога ради, бунтуйте! Выпрыгивайте из окон… Почему все так спокойны? Прошел слух, что состав прибудет в десять часов.

Или она просто была недовольна собой? Это ей нужно было бежать.

Среди тех, кто подлежал депортации, она заметила молодого находчивого человека, Берека. Хайка доверилась ему – у него был честный взгляд. Он часто распределял наряды на работу, в тот день тоже. Желая помочь, он предложил сопроводить девушек для работы на кухню. Израненное лицо Хайки было слишком приметным, чтобы она могла пойти с ними. Группу мужчин собирались тоже вести на работу, Хайка подбивала Гершеля смешаться с ними. Но он остался.

Почти десять. Берек с лошадьми стоял возле барака.

Надо решаться.

Сколько можно ждать, ждать, ждать подходящего момента?

Вдруг началась какая-то суматоха. Берек подмигнул ей.

Пора.

И она решилась: пошла к нему.

– Ступай в здание кухни, – шепнул он.

– Идем со мной.

– Нет. Иди одна.

И Хайка пошла.

Перед входом стоял солдат.

Он пропустил ее внутрь.

* * *

В кухне Хайка увидела Ализу, Песю, Хавку, варшавянина и Сару, сестру Рени. Потом пришел начальник. Хайка понимала, что, увидев ее лицо, ее сейчас же отправят обратно. Ализа спряталась, а Хайка не захотела: она больше не могла это терпеть.

Начальник долго разглядывал лицо Хайки, качая головой.

– Новые лица, – сказал он. – Ну ладно, пусть остаются.

В десять часов транспорт отправился в Освенцим. Гершель уехал в нем. «Как странно, – размышляла впоследствии Хайка. – Две минуты ходу от барака до кухни спасли меня тогда от Освенцима, от смерти. Как непредсказуемо порой поворачивается наша жизнь!»

* * *

Меир рассказывал Рене, что после того как остальных вывели из бункера, они с Нахой прятались в доме под кроватями еще несколько дней, прежде чем прийти сюда, в дом поляка-механика.

– У нас пока есть немного денег, – сказал он, – но что будет, когда они закончатся?[746]

Они знали, что в Бендзине, выдавая себя за неевреек, еще остаются две девушки из «Юного стража». Больше Шульманы не знали ничего, в том числе и о тех, кто спасся, перейдя из барака в кухню.

В записях Рени 1940-х годов нет упоминаний о сестре Саре – быть может, из соображений безопасности, а может, Реня так обезумела от горя, что ей трудно было писать о сестре, или, вероятно, из уважения к движению, где не принято было выделять своих кровных родственников среди остальных товарищей. Но что случилось с Сарой? Была ли она мертва? Выжил ли кто-нибудь еще из Кукелков? Или Реня оказалась единственной?

Она действительно была на пороге безумия.

К счастью, именно в тот момент в дом механика приехала Ильза. Со слезами она обняла Реню, слова хлынули из нее потоком, сведений было столько, что Реня не могла все уместить в голове. «Фрумка умерла, наши товарищи мертвы».

Ильза села рядом с Реней и рассказала ей историю «бойцовского» бункера[747], того, что располагался под маленьким домом на склоне, под скромным уродливым строением, стоявшим посреди заросшей травой земли. Фрумка и еще шесть товарищей из «Свободы» находились в отлично закамуфлированном подвале под этим домом. Это было самое хорошо оборудованное тайное сооружение с идеально замаскированным входом в стене, в нем были электричество, вода и обогреватель.

Эти семеро слышали все звуки, доносившиеся снаружи. В тот день командир боевой организации «Свободы» Барух Гафтек стоял на страже возле небольшой расщелины в стене. Вдруг послышалась немецкая речь – нацисты находились прямо над ними и громко разговаривали. Может, они увидели свет, пробивавшийся сквозь щель? Недолго думая, кипя яростью, Барух крикнул: «Давайте поторгуемся, прежде чем мы падем!», вскинул винтовку и начал стрелять прямо сквозь расщелину. Два немца рухнули, от падения их плотных тел сотряслась земля над бункером.

Его подруга подошла сзади и обняла его так крепко, что остальные, казалось, услышали треск костей.

Эхо выстрелов привлекло внимание. Громко топая, куча немцев окружила дом на некотором расстоянии. Они унесли трупы, в бешенстве от того, что еще остались евреи, готовые сражаться.