Свет грядущих дней

Несмотря на особый статус Заглембья, ситуация здесь ухудшалась катастрофически. Работа больше не была безоговорочным спасением[312]. Вслед за немногочисленной депортацией, проведенной в ходе «акции» в мае 1942 года, нацисты прислали крупные силы для проведения массовой «акции» в августе, это происходило одновременно с «акциями» в Варшаве. Бендзинским евреям было велено на следующий день явиться на футбольный стадион – для проверки документов. Молодежные движения были настороже и предупреждали евреев не являться; нацисты это знали, поэтому заранее разыграли липовую проверку документов в соседнем городе, чтобы убедить всех, что это якобы безобидно. В ŻOB’е состоялась дискуссия: что безопаснее – идти или не идти. В конце концов решили – идти. Хайка тоже была за это[313].

В пять тридцать утра тысячи людей потянулись к стадиону. Они расселись на скамьях, нарядно одетые, как призывал их юденрат, и даже пребывали в хорошем настроении, пока не заметили, что стадион окружен автоматчиками. Люди стали падать в обморок, завыли дети. Не было ни капли воды, чтобы утолить чудовищную жажду, пока не начался долгий дождь, промочивший всех насквозь. В три часа началась сортировка: кто-то возвращался домой, кто-то отправлялся в трудовой лагерь. Кто-то подлежал депортации и смерти[314]. Юденрат, не желая раздражать немцев, солгал своим братьям-евреям.

Когда люди начали сознавать, что́ означают три очереди, когда стали разлучать семьи, поднялся хаос. Многие пытались перейти из одной секции в другую. И тогда, по свидетельству Хайки, немцы стали «забавляться»: отрывать детей от родителей, одним – жить, другим – умирать, избивать людей прикладами винтовок, оттаскивать обезумевших от горя матерей за волосы.

На стадионе собралось двадцать тысяч евреев. Из них от восьми до десяти тысяч заперли в общественной столовой, сиротском приюте и прочих зданиях юденрата ждать отправления бог знает куда. Эсэсовская охрана не позволяла передать им ни еды, ни медицинских средств. Люди начали накладывать на себя руки.

Но, как всегда, лидеры бендзинской молодежи не собирались сидеть без дела. Той ночью молодежные движения объединились и решили действовать. Плана не было, они импровизировали. Члены «Свободы» собрали вместе детей, обреченных на депортацию, и велели, чтобы те, по их сигналу, бросились бежать все разом. Другие, раздобыв фуражки еврейских милиционеров, шли через толпу, выталкивая, кого удавалось, в «безопасные» секторы. Когда юденрат уговорил эсэсовцев разрешить накормить пленников, многие товарищи, надев самодельные милицейские фуражки, стали выносить людей в контейнерах, в которых доставляли хлеб, и гигантских кастрюлях из-под супа. Одновременно с этим другие товарищи пытались копать подземные ходы для побега.

Женщины из «Юного стража» понимали, что должны любой ценой проникнуть в запертые дома. Они убедили членов юденрата в необходимости организовать лазарет в здании приюта. Молодые еврейки в белых фартуках вошли и разбрелись по всем углам. Эти «медсестры» утешали и перевязывали больных, но их главной задачей было помочь бежать как можно большему числу женщин, согнанных в приют. Девушки снимали с себя сестринскую форму и отдавали кому-нибудь из пленниц, объясняя: «Переодевайся быстро, вот тебе удостоверение, не показывая и тени страха выходи прямо через главный вход. Никто тебя не остановит. Потом отправляй форму обратно».

Каждый раз, покидая здание, «медсестра» должна была внимательно следить, кто из жандармов стоит на воротах. Одному из них девушки обещали золотые часы за содействие. Но если у ворот стоял лейтенант, «медсестра» должна была напустить на себя невинный вид[315] и очаровательно улыбнуться.

Пока все это происходило, Ирка Пейсахсон нашла проход с чердака через квартал неохраняемых официальных зданий на безопасную улицу. Девушки поставили одну из своих наблюдать за входом на чердак и пробили дыру в стене, а потом, дрожа от страха, стали переправлять через нее людей одного за другим. По некоторым сведениям, так было освобождено около двух тысяч человек[316].

Вдруг в здание ворвались представители немецкой администрации и потребовали предъявить документы. У одной из спасательниц не оказалось униформы, у другой – документов. Их схватили. Как выразилась Хайка, «без жертв никогда не обходилось».

* * *

Бендзинские молодежные движения «Юный страж» и «Свобода» стали работать вместе. Причин для этого было много: жестокая депортация, рассказы о массовых расстрелах в Вильно и Хелмно, взбадривавшие визиты[317] Тоси, которая, в частности, побуждала девушек выполнять разные задания и вообще начинать действовать, а также духоподъемные истории о варшавском Сопротивлении и партизанских рейдах. Да они уже и по собственному опыту знали, что даже при минимальной организации можно спасать жизни.