Свет грядущих дней

С самого января, с момента «мини-восстания», Варшавское гетто готовилось к большому восстанию. Евреи увидели, что могут убивать немцев, способны остановить «акцию» и остаться в живых, и Цивья чувствовала, что психологически гетто изменилось[462]. Не осталось иллюзий насчет того, что работа может спасти; все понимали теперь, что депортация и смерть неизбежны. Евреи, имевшие деньги, купили себе нееврейские документы и попытались бежать. Другие из материалов, найденных в развалинах, соорудили изощренные, хорошо замаскированные укрытия и натаскали туда еды. Они заготовили наборы первой медицинской помощи, провели электричество, оборудовали систему вентиляции, подсоединились к городской системе канализации и выкопали тоннели, ведущие в арийскую зону[463]. Владка тоже заметила изменение в настроении: во время своего весеннего визита в гетто она видела ŻOB’овские плакаты, развешенные на стенах и призывавшие не повиноваться немецким приказам, а сопротивляться. Евреи внимательно читали их. Один знакомый спросил у нее, где раздобыть пистолет. Люди покупали оружие на свои деньги[464]. ŻOB больше не воспринимался ими как кучка детей с самодельными бомбами, теперь его уважали как организацию, ведущую народную борьбу[465].

Армия Крайова, на которую январский мятеж тоже произвел впечатление, наконец решила оказать более значительную помощь. Они прислали в гетто пятьдесят пистолетов, пятьдесят ручных гранат и несколько килограммов взрывчатки[466]. Надев костюм, который был ему лишь чуточку тесен[467], и выдав себя за поляка, Антек отправился в арийскую часть города вести подготовительную работу и устанавливать связи. Члены ŻOB’а покупали оружие у поляков, у евреев из гетто, у немецких солдат, крали у польской и немецкой полиции. Их арсенал, однако, представлял собой такую мешанину, что патроны, сделанные в разных рабочих лагерях, не всегда подходили к их вооружениям.

Штаб Сопротивления увеличился, были созданы мастерские и лаборатория. Владка описывала темную «фабрику боеприпасов»[468], с длинными столами и едким запахом, похожую на некое тихое святилище. Тишина и сосредоточенность требовались по вполне определенной причине: малейшая ошибка в расчетах – и все здание могло взлететь на воздух. Бомбы делали из труб крупного диаметра, которые выламывали в опустевших домах. Распиливали их на куски длиной в фут, запаивали с одного конца и набивали мелкими обрезками тонких металлических труб, стружкой и гвоздями, смешанными со взрывчаткой. Газ, короткие фитили – многое представляло опасность в процессе изготовления.

Один инженер из Бунда научился у своих друзей из ПРП делать коктейли Молотова. Молодые люди собирали бутылки из тонкого стекла (толстое не подходило), добывали бензин и керосин у одного еврея, семья которого владела складом для хранения топлива, а также из огромной цистерны, которая каждый день привозила топливо в юденрат: они договорились с водителем, он останавливал машину, не доезжая до юденрата, и позволял им сцедить некоторое количество. Цианистый калий и сахар тайком приносили из арийской части. Бутылки с «коктейлями» заворачивали в плотную коричневую бумагу, которую следовало поджигать перед метанием. Ребята научились целиться в танки и солдатские каски. Делали они также электрические мины[469], которые закладывали на пропускных пунктах гетто под железобетонные блоки и балки[470].