Свет и тени (ЛП)

Что касается одиночества, сперва укажем, что эта связь с безмолвием в определённом смысле нормальна и даже необходима, а любой, хранящий полное молчание, тем самым полностью отделяется от прочих живых существ, даже находясь рядом с ними. Кроме того, безмолвие и одиночество равно обозначаются санскритским словом «мауна», которое является наилучшим эквивалентом из индуистской традиции для рассматриваемого нами состояние[32]. Укоренённая в проявленном множественность, растущая по мере спуска на его нижние уровни, непременно устраняет человека из непроявленного. Кроме того, существо, желающее общаться с Принципом, сначала должно установить максимальное внутреннее единство путём гармонизации и уравновешивания всех своих элементов. В то же время оно должно отделиться от всякой внешней множественности. Осуществлённое таким образом объединение, пусть во многих случаях и относительное, тем не менее, является определённым соответствием «недвойственности» Принципа, в согласии с текущими возможностям существа. В высшем смысле изоляция тождественна санскритскому понятию «кайвалья», обозначающему одновременно «совершенство» и «полноту», а в своём полном значении также абсолютное и необусловленное состояние – состояние существа, достигшего конечного Освобождения.

На куда более низком уровне предварительных стадий осуществления можно отметить следующее: там, где неизбежно присутствует рассеивание, одиночество, по сути, обозначает концентрацию, поскольку оно противостоит множественности и сочетается с определённого рода единством. Действительно, хорошо известна важность, которую концентрации приписывали все без исключения традиционные доктрины, считавшие её средством и незаменимым условием всякого осуществления. Далее говорить об этом представляется бессмысленным, но есть ещё один вывод, на который мы желаем обратить внимание напоследок: рассматриваемый метод, противостоящий всякому рассеиванию сил существа, исключает раздельное и более или менее беспорядочное развитие различных его элементов, особенно психических сил ради них самих – такое развитие всегда противоречит гармонии и равновесию целого. Согласно Полю Козу, индейцы считают, что для развития оренды[33], посредника между материальным и духовным, сперва необходимо обрести власть над материей и стремиться к божественному. Это означает, что они считают верным подходить к психическим силам только «сверху», ибо результаты психического порядка достижимы далеко не в первую очередь и лишь как следствие – и только так можно избежать связанных с этим опасностей. Давайте также добавим, что эти рассуждения как нельзя более далеки от обычной «магии», несмотря на то, что профанные и поверхностные наблюдатели очень часто связывают с ней данные явления. Без сомнения, так происходит лишь потому, что сами они не имеют ни малейшего представления о подлинной духовности.

Юлиус Эвола. ЧЕЛОВЕК И ЕГО ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ СОГЛАСНО ВЕДАНТЕ: РЕЦЕНЗИЯ

Нельзя отрицать рост интереса ко всему восточному, проявляемый сегодня нашей культурой. Его нельзя приписывать моде на экзотику: он связан с чем-то значительно более глубоким. Однако значимость этого явления по-прежнему представляет собой вопрос, заслуживающий более глубокого изучения.

Сначала мы лишь привычно пожимали плечами, глядя на Восток с ощущением самодовольства, основанного на достижениях нашей цивилизации в области материальной науки и абстрактного анализа. Однако, очнувшись от этого беспечного самомнения, некоторые резко осознали, что эти области знания вовсе не обладают огромной важностью. Посмотрев на Восток новым взглядом, они начали постигать его духовные истины; признав ценность Востока, они в то же время осознали, к чему в итоге стремится вся эта превозносимая европейская цивилизация. Эти люди стали задаваться вопросом: могут ли они предложить какие-то идеи, благодаря которым цивилизация Европы могла бы измениться таким образом, чтобы преодолеть будущий кризис и устремиться к чему-то высшему?