Свет и тени (ЛП)

Но политика и экономика, хотя их и нельзя игнорировать, являются наиболее внешней и самой малой частью нашей проблемы; понимание и согласие может быть достигнуто вовсе не при их помощи – наоборот, политические и экономические проблемы могут быть решены при помощи понимания. Первой духовной проблемой, в решении которой необходимо сотрудничество (если мы думаем о чём-то лучшем, чем простое навязывание наших собственных манер и обычаев другим народам), и по отношению к которой применяется общая теория, – это проблема устранения мотива прибыли, который господствует ныне в капитале и в труде и в равной степени сдерживает их. Другими словами, проблема заключается в восстановлении понятия призвания не как дела произвольного «выбора», или пассивной обусловленности нуждой или социальными амбициями, но как занятия, к которому человек властно направляется собственной природой и в котором, соответственно, каждый человек может совершенствовать в одно и то же время плоды своего труда и свою жизненную силу (энтелехию). Ибо неизбежно, что таким образом, как говорит Платон, «будет сделано больше, лучше и легче, нежели по-другому»; и по отношению к этому утверждению заповедь «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его»[82] (δικαιοσύνη = дхарма), и обещание, что «и это всё приложится вам»[83]*, являются почти что буквальной парафразой.

В порядке, основанном на призвании, предполагается, что каждое дело (то есть «тропа» жизни) кому-то присуще и совместимо с человеческим достоинством. В итоге это означает, что если какие-то занятия несовместимы с человеческим достоинством, или какие-то вещи по своей сути бесполезны, подобные занятия и производства должны быть оставлены обществом, учитывающим достоинство его членов. Такова проблема использования машин и злоупотребления ими. При разумном использовании инструмент позволяет рабочему делать хорошо то, что необходимо, и в этом процессе он может испытывать удовольствие. При злоупотреблении же инструмент, в котором какая-то иная сторона имеет интерес, противоположный интересу рабочего, сам управляет видом и качеством продукции. Здесь инструмент (каким бы сложным он ни был) помогает человеку делать вещи, которые он хочет делать, а машину (сколько угодно простую) человек должен обслуживать, и получается, что машина управляет человеком. Эту проблему нужно решить, если мир необходимо сделать «безопасным для демократии» и свободным от эксплуатации; и она может быть решена соглашением, только когда будут поняты намерения традиционной «кастовой» системы, и будет осознано в полной мере, что эти намерения никогда не смогут быть выполнены в системе капиталистической промышленности, какой бы «демократической» она ни была; что они могут быть выполнены лишь там, где производство осуществляется в первую очередь «на благо». Этот вопрос также не стоит рассматривать только с точки зрения производителя: с точки зрения потребителя тоже существуют ценности, а кто же не является потребителем? Нужно признать (доказательства легко можно найти в любом музее), что машины, как определено выше, являются не эквивалентом инструментов, а их заменителями, и что всё, что делается такими машинами непосредственно для человеческого использования, имеет качественно низший характер по сравнению с тем, что может быть сделано с использованием инструментов. Мне довелось видеть стационарную рекламу торговца подержанными коврами: до 50 долларов предлагается за «американские» и до 500 долларов за «восточные» ковры. Конечно, только потребителю решать, хочет ли он жить на уровне 50 или 500 долларов; и ни от какого общества, организованного на основе «закона акул», нельзя ожидать второго. Сочетание качества с количеством – это химера, как служба одновременно Богу и Мамоне, и таким же образом невозможно. Мы не сможем согласиться с образом мысли, согласно которому «богатство» или «высокие жизненные стандарты» могут быть измерены количеством и конкурентным ценообразованием.