Свет небесный

Да, истину простую
мы видим всё ясней:
и сколько же впустую
растрачено мной дней!

Они уж сбились в стаю,

попробуй, догони...
А, может, наверстаю
упущенные дни?

Конечно, притомился,

но бодр ещё, не сник.
Ко многому стремился —
немного достиг.

Не всё уже поднимешь...

Так много на горбе...
Себя не перепрыгнешь
наперекор судьбе!..

Кому-то, может, нужен?

И не моя вина —
мелодией разбужен,
она лишает сна.

А попугайчик пёстрый

твердит одно: «Уймись!
Давай, не философствуй,
работою займись!»

* * *

Ни кранов, ни домов... Как бремя пыток, —
лишь вспененная за кормой вода,
и стаи птиц, и времени избыток,
и дней однообразных чехарда...

Но помню — воды Финского залива,

и как мосты взметнула ввысь Нева,
и храмов белокаменные дива —
как старины глубокой острова.

Какие бы не брать нам перекаты,

вновь возвращаться к Волге и Свири,
и заходить в онежские закаты,
и выплывать из ладожской зари...

* * *

Витязь серебряный —
месяц нарядный
ходит и ходит
в ночи непроглядной.
Зорок гуляки
серебряный взгляд,
сад серебрится,
поля серебрят...

Жмурятся окна

от лунного блеска,
и серебрится в лучах
занавеска.
Пёс безмятежно
в своей конуре
спит и не знает,
что он в серебре.

Луч в голубятне...
И снится голубке
сон о серебряной
тёпленькой шубке.
И, неподвижна
в протоке лучистой,
рыба искрит
чешуёй серебристой.

* * *

Поздняя осень. Дождливо. Темно.
Ветка сирени в тоске неприметной
вкрадчиво, тихо скребётся в окно,
словно бы весть принесла из Вселенной.

В бочках — вода, между грядок — вода,

льётся вода по брезенту со стога.
Скоро нагрянут уже холода,
сад неспроста обуяла тревога.

Но на пороге унылой зимы

мысли сроднились в строке
вдохновенной...
Поздняя осень, сирень и все мы
с песнями вместе — частицы Вселенной.

Тучи растают, а мы подождём

доброй погоды, как радости здешней.
Сад оголённый дрожит под дождём,
грезя теплынью сиреневой вешней...

* * *

Пора буранам снова покориться:
ноябрь к концу, нет выходов иных...
Но пир идёт горой — щеглы, синицы
в рябиннике, средь гроздьев наливных.

Весёлые и юркие пролазы

среди ветвей безлиственных снуют;
не думая про зимние запасы,
неаккуратно щедрый корм клюют.

Казалось, можно всем угомониться,

но на пиру возник какой-то шум...
И про припасы не подскажешь птицам,
у них на то имеется свой ум...

* * *