Свет погас

- Ты должен совершить увлекательное путешествие, чтоб воспрянуть духом. Поезжай в Брайтон, или в Скарборо, или на мыс Прол, полюбуйся на проплывающие корабли. Да не мешкай. Разве это не перст судьбы. Я присмотрю за Дружком, только уезжай поскорее. Против рожна не попрешь. Враг человеческий силен. Лучше убраться от него подальше. Собирай вещи - и в путь.

- Пожалуй, твоя правда. Но куда же мне все-таки ехать?

- А еще специальный корреспондент называется! Сперва собери вещи, потом спрашивай.

Через час Торпенхау сел на извозчика и исчез в ночной тьме.

- По дороге сам решишь, куда отправиться, - напутствовал его Дик. - Для начала езжай на Юстонский вокзал и - это уж непременно - нынче же напейся допьяна.

Он вернулся к себе и зажег все свечи, так как ему показалось, что в мастерской очень темно.

- Ох, Иезавель! Маленькая нечестивая Иезавель! Боюсь, что завтра ты меня возненавидишь... Дружок, ко мне!

Но Дружок, лежавший на коврике у камина, только перевернулся с боку на бок, и Дик в задумчивости пошевелил его ногой.

- Я сказал, что в ней нет порока. И ошибся. Она утверждала, что умеет вкусно стряпать. А это предумышленный грех. Да, Дружок, мужчина неизбежно губит свою душу, но ежели женщина утверждает, что умеет вкусно стряпать, это хуже всякой погибели.

Глава X

"Что летит со мной рядом, хочу я знать?"

"Ваш враг, с ним должны вы сразиться, милорд".

"Почему не могу я его обскакать?"

"Это тень вечерняя мчится, милорд".

"Поверни же, мой конь, и врага растопчи!"

"Он простерт уж у вас за спиной, милорд.

Победить вы хотите заката лучи:

Скоро все покроется тьмой, милорд".

"Бой у Хериотова брода"

- Вот уж поистине веселенькое житье, - сказал Дик по прошествии нескольких дней. - Торп уехал, Бесси меня возненавидела, образ Меланхолии никак не удается. Мейзи пишет редко и скупо, да еще, кажется, у меня желудок расстроен. Как по-твоему, Дружок, с чего это голова раскалывается от боли, а в глазах рябит? Может, пора глотать какие-нибудь пилюли, чтоб подлечить печень?

Дик только что выдержал пренеприятное объяснение с Бесси. Девушка уже в пятидесятый раз попрекнула его за то, что он принудил Торпенхау уехать. Она облила Дика презрением и ясно дала понять, что позирует ему только ради денег.

- Мистер Торпенхау в десять раз лучше вашего, - добавила она напоследок.

- Ясное дело. Поэтому он и уехал. Я остался бы здесь и спал с тобой.

Девушка села, подперла рукой подбородок и взглянула на него с презрением.

- Это со мной-то! Да будь моя воля, вам бы несдобровать. Не бойся я виселицы, убила бы вас на месте. Прямо на месте. Вы мне верите?

Дик устало улыбнулся. Мало радости жить с мыслью о работе, которая никак не удается, с фокстерьером, который не может говорить, и в обществе женщины, которая говорит без умолку. Он хотел ответить, но в этот миг в углу мастерской всколыхнулась тонкая завеса и обволокла его, словно воздушная ткань. Он протер глаза, но серая пелена не рассеялась.

- А все потому, что желудок у меня вконец расстроен. Дружок, придется нам сходить к доктору. Это не дело, глаза надо беречь, чтоб добывать хлеб насущный и бараньи косточки для таких вот славных песиков.

Доктор, приветливый седоволосый старичок, практиковавший по соседству, слушал молча, пока Дик не заговорил о серой дымке, которая появилась в мастерской.

- Всякий из нас время от времени требует мелкой починки и заплаток, застрекотал он. - Как и корабль, любезный друг, - в точности как корабль. Порой возникает трещина в корпусе, и мы обращаемся к хирургу, порой неисправен такелаж, это по моей части, порой застопорит головную машину, тогда требуется психиатр, а порой впередсмотрящий теряет остроту зрения, и нужно показаться окулисту. Советую вам показаться окулисту. Мелкая починка время от времени требуется всякому из нас, только и всего. Обязательно покажитесь окулисту.

Дик разыскал окулиста - самого знаменитого в Лондоне. Он был уверен, что местный доктор ничего не смыслит в своем деле, и более чем уверен, что Мейзи поднимет его на смех, если ему придется носить очки.

- Я слишком долго пренебрегал предостережениями милорда желудка. Оттого, Дружок, у меня и рябит в глазах. Но я вижу ничуть не хуже прежнего.

Когда он вошел в скупо освещенный коридор, который вел в приемную окулиста, его едва не сбил с ног какой-то человек. Он стремглав выбежал на улицу, но Дик успел заглянуть ему в лицо.

- Явно из пишущей братии. Форма лба в точности как у Торпа. До чего же он мрачен. Вероятно, узнал, что дела его плохи.

При этой мысли Дика объял настоящий ужас, такой ужас, что у него перехватило дух, и он вошел в приемную, где стояла массивная резная мебель, а на стенах, оклеенных темно-зелеными обоями, висели блеклые цветные литографии. Среди них он заметил репродукцию одного из своих рисунков.

Множество людей дожидались приема. Взгляд Дика привлек сборник рождественских песнопений в алом, тисненном золотом переплете. К доктору часто приводили детей, и такие книги с крупным шрифтом лежали здесь для того, чтобы их занять.