Свет призрачной звезды.

Подойдя к журчащему ручью, переливавшемуся в глубокой канавке по торфяным перекатам, Кэм приметил на пне у берега пурпурные шляпки грибов, и вспомнил рассказы “лесных” детей. Маленькие беженцы знали, как отличать “плохие” грибы от “хороших”; как сорвать шишку амдобора, “не рассердив дерево”, чтобы не пораниться шипами коры; как влезать на пгевы за орехами; как передвигаться по колючкам лахлетии; как скрывать следы; какой травы надо опасаться; как правильно скручивать лист дюветеда; как выстилать сухим мхом постель; как запомнить свой путь и не заблудиться; как найти растения, отпугивающие насекомых. Много полезных советов ему рассказали малыши, которым в их возрасте полагалось думать об играх, а не о способах выживания.

Кэм тогда решил поиграть с ними в одну из любимых веселых игр. Но игра получилась грустной. Детская фантазия превратила ожившие камешки в боевых роботов, а его самого детвора назначила Эйнаром. Кэм не стал гоняться за детьми по лесу, пугая их, и они рассерженно обвинили его в неумении играть. Дети ошиблись. В жестокие игры он играть научился, просто не хотел без надобности возвращаться к ним.

— Кто здесь? Повернись, я держу тебя на прицеле, — позади Кэма раздался громкий голос.

Не испугавшись, но решив сохранить грибы на будущее, он обернулся и увидел Тотила, вооруженного новым отполированным изжелом.

— Твоя предосторожность излишняя. Здесь все свои, — подтрунил Кэм.

— Я не считаю своими ваш сброд, — ухмыльнулся жаждущий продолжения конфронтации лесной инженер.

Кэм пожалел о своей безоружности. Пати выгнулась, собравшись его защитить. Он придержал ее рукой.

— Ты напугал нас. — заявила Виала, вылезая из кустов. — Мы с Тотилом сидели на берегу ручья, и вдруг услышали страшный шум.

— Не слишком ли пугливый у тебя жених? — отказался уступать Кэм.

— Послушай, братец, прекрати шпионить за мной. Не мешай моему счастью, — Виала перешла на русский язык. — Я имею право на ночную жизнь.

— Я не следил за тобой. Так, прогуливался. — Кэму пригодилось умение быстро избавляться от гнева. — Если бы я шпионил за вами, вы не услышали бы шума.

— Гуляй в другом месте. Что тебе не спится?

— Сны не позволяют.

— Какие еще сны? — Виала выглядела забавно, когда ее злость переходила в недоумение.

Она, вытянув губы, таращила в темноту глаза.

— Про ночную жизнь, как ты говоришь.

— Не я так говорю, она так говорила. Ты знаешь не хуже меня.

— Знаю, и не люблю, когда ты повторяешь ее слова.

— Какие слова мне нравятся, такие и повторяю. Я не запрещаю тебе повторять слова Тотила.

— А я не нашел в его лексиконе заслуживающих повторения слов.

Тотил не понял из их диалога ничего, кроме собственного имени, и вмешался, всерьез заинтересованный:

— На чьем наречии вы разговариваете? Каким существам принадлежит этот уродливый язык?

— Мы специально придумали секретный язык, — умело вывернулась Виала. — Иногда на нем общаемся, чтобы нас не поняли враги.

— Меня ты тоже считаешь врагом? — в голосе Тотила проскользнул упрек.

Он перепрыгнул на другой берег ручья и побрел к кустам, постукивая изжелом по ноге. Встревоженная Виала скакнула через канаву, но не долетела до берега и угодила в грязный ручей.

— Я вся промокла. Теперь замерзну как лед. Ужасно, — причитала она, пока Тотил вытаскивал ее из ручья. — Ты вывернешь мне руку. Помягче, — девушка коротко взвизгнула. — И не думай, что я намеренно скрываю от тебя важную информацию. Я не хотела, чтобы ты стал свидетелем наших семейных разборок.

Оказавшись на твердой почве, Виала стряхнула с одежды хлопья грязи.

Кэм предпочел не вмешиваться, считая, что его помощь не потребуется.

— Что значит “разборок”? — спросил Тотил, помогая девушке встать.

Он оторвал кусок листа дюветеда и подал ей, предложив стереть прилипшие волокна торфа.

— Я сказала “разборок”? — лживо запамятовала Виала, усердно вытирая коричневое от грязи бедро.

— Да.

— Тогда слушай. Попробую объяснить. Разборка — это либо ссора на грани драки, которая может закончится трагично, либо незначительный конфликт. Понимаешь?

— Приблизительно.

— Я научу тебя секретному языку, только помоги мне добраться до цыжсекра. Нога не сгибается.

Виала, присела на кочку травы. Оторвав от Тотила влюбленный взгляд, она сдвинула брови и наморщила нос, имитируя боль.

Кэм улыбнулся, едва не смеясь. На лице сестры ни одна ее хитрость не скроется. Следовало предоставить парочке уединение, так он и поступил, решив скорее вернуться к лагерю.

Пати соскользнула с его плеч и поползла к ручью. Кэм хотел окликнуть ее, но передумал и шепнул ей вслед”

— Гуляй. У тебя тоже есть право на ночную жизнь.

“Только бы она не напугала Воклита. А, ладно, пусть отважный воин привыкает никого не бояться”.

Небо просветлялось, затуманивая Мокрокус. Но для ночной жизни еще оставалось время у всех, кроме несчастного рыцаря, пока еще нашедшего силы следовать велениям сердца и не верить снам.

ГЛАВА 57. Слова

Нивия, Кэм и другие повстанцы