Свет Старлинг

– Так было, и так будет, – подхватил ее фразу нестройный ряд голосов. Произнесли ее не все, но те, кто это сделали, явно вкладывали в слова Мии больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд.

Щелчок, короткая вспышка.

И огонь в центре зала загорелся так внезапно, что стоящие вокруг него гости ахнули и отпрянули. А затем заулыбались и зааплодировали, с облегчением на лицах. Шоу получилось впечатляющим.

Деми же сразу догадалась, что эта демонстрация силы была не более чем бутафорией, красиво разыгранной театральной сценой. И Мия, и Шерл являлись светлыми – их магических сил не хватило бы для того, чтобы погасить свет во всем доме, и даже для того, чтобы создать разом такой большой костер. Скорее всего, свет выключили слуги, щелкнув рычажком на электрическом щитке, а поленья в жаровне заранее были пропитаны каким-то горючим веществом – достаточно было высечь искру или бросить спичку, чтобы он разгорелся.

– Поздравляю вас с праздником, друзья мои, леди и джентльмены! – вновь заговорила Мия, не скрывая своего довольного вида. – А теперь давайте разнесем этот символический огонь и зажжем от него свечи, которые вы найдете повсюду. Пусть священное пламя защищает вас в течение года.

Слуга в белом принялся обходить всех с другим ящичком, в котором лежали длинные свечи. И гости с энтузиазмом включились в игру – принялись зажигать их от костра и расходиться по дому. Деметра отошла в сторону, чтобы подождать, пока не станет просторнее, и вдруг заметила девушку в красном камзоле, с маской из кленовых листьев на лице, стоящую неподалеку от входа в библиотеку. По ее скрещенным на груди рукам было понятно, что она очень сердита. Следовать указаниям Юфемии Рубина не торопилась.

– Что-то мне совсем не хочется подходить к ней. Боюсь, нормального разговора у нас не выйдет, – тихо проговорила Деми, зная, что Дрейк стоит за ее спиной.

– В давние времена честь разжигать священный огонь принадлежала главе общины – жрецу-друиду, вождю или даже королю. Позже это стал делать магистр. А сейчас Руби даже не спросили. Неудивительно, что она недовольна, – пояснил Дрейк, склоняясь к ее уху. – Мия только вступила в Ковен, а уже ставит себя выше всех. Кто она такая?

– Наша с Рубиной мать, – почти неслышно вздохнула Деметра и пошла брать себе свечу.

Зажигая ее от костра, она отметила необычную деталь. Пламя хоть и обдавало жаром, но совсем не дымило – значит, все-таки являлось магическим.

Вместе с другими гостями Деми поднялась по лестнице.

Ей хотелось осмотреть дом. Понять, что изменилось с ее отъездом, найти хоть какие-то подсказки, подтверждавшие их с Мией родство, и убедиться в том, что призраки, обитающие здесь, никуда не делись. Новая владелица могла замазать трещины и закрасить подтеки на стенах, могла отреставрировать мебель и застелить старый пол коврами, но темное ощущение, тоскливое и холодное, исходящее от комнат и коридоров, все равно бы не исчезло.

Должно быть, первым здесь умер Джозеф Вайерд. Если верить дневнику-гримуару Антуанетты, ее отец поселился в особняке еще до полного окончания строительства и жил в комнатах без отделки. Затем в них жили его дочь и ее подруга-предательница. После того как обнаружили тело Стефании, перед похоронами гроб с ней поставили в гостиной. Заполучив дом, Людвиг и Эдуард стали сдавать его в аренду – их жильцы обычно тоже отсюда не переезжали.

Деми не верила в призраков, но была уверена в том, что смерть оставляла хоть и невидимый, но неизгладимый отпечаток в тех местах, где люди были вынуждены расстаться с жизнью. В Вайерд-хаусе это ощущалось особенно сильно.

Впрочем, другие гости, пришедшие на праздник, совсем об этом не задумывались.

Мия не обманула – свечи действительно оказались расставлены повсюду. В стенных подсвечниках, канделябрах, на полках, тумбах, комодах, столах, ящиках, стопках книг, даже на перилах. Их было так много, что игра получалась долгой и увлекательной. Каждый гость пытался отыскать незажженные, вслух рассуждал о том, где еще они могли прятаться, и искренне радовался, когда находил свечи в каком-нибудь неожиданном месте.

Уже горящие свечи наполняли дом таинственным светом, вновь напоминая о временах жизни Антуанетты.

Деметра прошла по коридору мимо бывших комнат слуг и поднялась на чердак. Он был начисто прибран и декорирован к Самайну в ведьминском стиле, как и весь особняк, – букетами осенних цветов, колосьями пшеницы, веточками деревьев, сухими листьями, пучками трав и, конечно же, тыквами. Вместо пыли и затхлости пахло медом и пряностями. У стен располагались диванчики и кресла с чайными столиками, на полу были начертаны руны – должно быть, тоже для праздника.

Однако Деми показалось, что вместе со всем хламом отсюда вымели и ее воспоминания. Ничего не осталось от того дня, когда она искала фотографии для миссис Гейбл, и от уютного вечера с Дрейком, когда они находились наедине друг с другом и с дождем. Деми почувствовала себя оскорбленной. Она капнула воском на подоконник и поставила свою свечу там.