Свет Старлинг

Но Деметра не могла думать об этом – она пыталась определить, где именно в этом зале обнаружила тела опекунов. Из-за новой отделки сделать это было непросто. В любом случае танцы проходили буквально на их крови, даже если ее и выскоблили с паркета. Звучало это так же отвратительно, как и ощущалось. Романтики не вышло.

Дрейка тоже явно одолевали свои мысли. И потому, когда они, поклонившись друг другу, начали танцевать, он тихо сказал:

– Год назад все было проще.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Деми, изящно описывая новый круг.

– Тогда перед нами стояла только одна задача – выжить, – ответил он, приближаясь.

– Да, и тебе почти ничего не угрожало, – с улыбкой заметила Деметра. Она взяла его за руку. – Ты мог легко остаться в стороне и не почувствовал бы никаких последствий.

– Но я ведь решил остаться с тобой, – улыбнулся Дрейк какой-то печальной, почти сожалеющей улыбкой.

– И признался мне в любви, – с ностальгией вспомнила Деми, делая шаги в сторону. – Почему, кстати? Я ни разу этого не спрашивала.

– Нужно же было что-то придумать, чтобы ты от меня не сбежала, – усмехнулся он и вдруг помрачнел. – Мне показалось, что я все делаю правильно, что я должен был сказать именно так… Но оказалось, что именно этого и добивалась старуха Рейвен.

Деметра склонилась в реверансе, не чувствуя ничего, кроме горечи. Он признал, что совершил ошибку, и на самом деле жалел об этом.

– Дрейк, – протянула она, поднимаясь и заглядывая ему в глаза. – Ей требовалось, чтобы все было по-настоящему, иначе наша кровь не помогла бы.

– Значит, все было по-настоящему? – тяжело спросил он.

– Да, – сказала Деметра, хотя и понимала, что ее слова представляли собой лишь часть истины.

Всю истину она раскрыть не могла, даже самой себе.

Они вновь прошлись по залу уже в полном молчании. Деми отметила среди танцующих леди Джорджи в черном платье и маске из серебряной фольги, а затем заметила Дориана, прислонившегося к стене, – его она видела сегодня впервые, хотя и знала, что он точно появится. Бывший охотник вновь проигнорировал все правила дресс-кода – надел простой черный смокинг, хоть и чуть более старинный на вид.

Он не сводил взгляда с танцующих. В какой-то момент Деми показалось, что он наблюдает только за ней.

И этот взгляд – пристальный, серьезный и напряженный, натолкнул на мысль.

Она боялась всех обидеть – вот в чем крылся корень ее бед. Деметра не опасалась ничего, когда речь шла о ком-то чужом, не являющимся близким человеком. Но как только речь заходила о Руби, Дрейке, ее матери или родственниках, она тут же тушевалась и отступала, боясь причинить им боль. И, сама того не осознавая, начинала вести себя как приемные родители – недоговаривать, отмалчиваться, утаивать правду и уходить от ответа, надеясь таким образом защитить. Они вырастили ее среди тайн и недомолвок, к этому она привыкла.

Деми разозлилась на них, когда узнала правду, так же как разозлился на нее Дрейк. И кто его знает, возможно, настало время прекратить жалеть их, а саму себя считать доброй? Может быть, именно это решит все проблемы?

Танец закончился в тот же момент, когда у Дрейка зазвонил телефон. Он ответил на него, пока они отходили в сторону. Разговор получился коротким.

– Кто это был? – поинтересовалась Деметра, заметив, с каким раздраженным видом парень завершал вызов.

– Ричард Хаттон, – поморщился Дрейк. – Он выяснил, почему проклятие не влияет на кота Моргана.

– Что, есть какая-то причина?

– О да, – протянул парень и закатил глаза. – Морган сделал его своим фамильяром, вот почему кот стал таким живучим. Это очень старый ритуал, сейчас так никто уже не делает… Прости, но я должен позвонить ему и объяснить все как следует…

– Не будь к нему слишком суров, – сказала Деми ему в спину и неожиданно улыбнулась.

Котик по имени Пампкин отвлекал ее от тяжелых мыслей куда лучше, чем все старания Дрейка и Адамсон. И фамильяр-кот казался явлением куда более приятным, чем фамильяр-человек. По ее мнению, Морган не сделал ничего плохого.

Деметра посмотрела на танцующих конский бранль – танец, который ей не нравился и представлял из себя какое-то нелепое топтание на одном месте – и решила выйти на улицу, подышать свежим воздухом: в переполненных комнатах особняка его сильно не хватало.

Дрейка в холле уже не было, но зато там обнаружилась Рицци, прикуривающая сигарету на тонком длинном мундштуке от центрального священного костра.

Патриция Альфано оделась как Мария-Антуанетта из фильма, даже соорудила себе на голове очень похожую башенку из пастельно-розовых волос. Ее яркое конфетное платье резко выделялось из всех костюмов, старавшихся соблюсти хоть какую-нибудь историчность.

– На чердаке проводят спиритический сеанс, пытаются вызвать дух Антуанетты Вайерд, – сообщила она как бы между прочим, заметив Деметру. – Кстати, о птичках. У меня кое-что для тебя есть.