Свет в джунглях

Уже в Африке Швейцер узнал о том, что к власти в Германии пришли фашисты. Он вспомнил о своем выступлении на гётевском празднике во Франкфурте; вспомнил о том, как все вокруг него твердили: «Вас не понимают, доктор!»; вспомнил о разговоре с Цвейгом, который рассказывал об антифашистском движении, и до конца уяснил себе: его действительно не понимали. Его исторический оптимизм, основанный на действии, был чужд подавляющей части нынешнего европейского общества. Сознание народов еще не проснулось для того, чтобы выковать подлинно действенное движение в защиту мира. Еще должны были прозвучать варварские взрывы над Хиросимой и Нагасаки, прежде чем люди поняли, что от них самих зависят судьбы мира и человеческой культуры.

Швейцер на несколько лет оставляет активную политическую деятельность. Он не ставит своего имени под манифестами тех, кто проклинает Третий рейх. Он не верит в силу этих манифестов. Фашисты плюют на бумажки и продолжают свои злодеяния. Дo Ламбарене доходят страшные вести. Глубокие страдания причиняет доктору сообщение о глумлении гитлеровцев над останками профессора Бреслау и его супруги. Как личное несчастье переживает Швейцер известие о бегстве из Вены чуткого и беззащитного Стефана Цвейга. Старый друг доктора, профессор философии Пражского университета Оскар Краус, также вынужден покинуть Прагу и искать пристанища на чужбине.

Швейцер дает себе слово: до тех пор, пока над Германией развевается знамя со свастикой, он не переступит ее границ. Однако в Берлине осторожно наводят о нем справки: геббельсовское министерство пропаганды хотело бы привлечь всемирно известного ученого-гуманиста в качестве ширмы, прикрывающей нацистские злодеяния. Однажды на почту в Ламбарене пришло правительственное письмо, подписанное самим Геббельсом. Главный идеолог нацистской партии любезно приглашал доктора Швейцера приехать в Германию с лекциями и органными концертами. Он обещал создать гостю самые лучшие условия для работы и отдыха. Письмо заканчивалось словами: «С немецким приветом! Доктор Геббельс».

Эта приписка особенно возмутила Швейцера. Тотчас же он сочинил холодный отказ и, заранее представляя, как вытянется лицо воинствующего ревнителя расизма, подписал свой ответ так: «С центрально-африканским приветом! Доктор Швейцер».

 В недоброй памяти 1933 году в госпитале появился первый врач-африканец Биссаугави. Он окончил в Европе медицинский колледж и, будучи много наслышан о деятельности доктора Швейцера в Ламбарене, твердо решил во что бы то ни стало работать у знаменитого доктора.

 На берегах Огове молодого врача встретили гостеприимно. Спустя некоторое время Биссаугави самостоятельно вел прием и ассистировал при операциях.

Высокий, с открытым добрым лицом и всегда жизнерадостной улыбкой, новый врач оказался незаменимым в самых сложных случаях госпитальной практики.

Как-то женщина одного из горных племен, пришедшая в госпиталь с гангренозной рукой, не давала согласия на операцию. Невозмутимый НʼЧинда — Марк Лаутербург — и тот вышел из себя, доказывая несговорчивой пациентке необходимость операции. Однако все уговоры и разъяснения оставались безрезультатными.

В это время в приемную вошел Биссаугави. Случайно он оставил дверь неприкрытой. В приемную, где царило тягостное молчание, ворвался успокаивающий шум госпитальной жизни: крики ребятишек прерывались резкой перебранкой попугаев и звоном металлической и глиняной посуды. Близился обеденный час.

Биссаугави взглянул на сердитое лицо Марка Лаутербурга, на страшную распухшую руку пациентки и все понял. Он подсел к женщине и заговорил с ней, указывая зачем-то на полуоткрытую дверь. Женщина внимательно слушала молодого доктора. Затем вдруг Биссаугави вскочил и, дико гримасничая, свалился на пол. Пациентка, явно потрясенная услышанным и увиденным, порывисто направилась к Марку Лаутербургу и сказала ему на диалекте своего племени что-то очень решительное.

— Что она сказала? — обратился НʼЧинда к переводчику.

— Она согласна на операцию, — ответил тот.

Когда пациентку увели готовить к операции, Марк Лаутербург, не скрывая своего удивления, спросил у Биссаугави:

— Как вам удалось добиться ее согласия?

— О, очень просто, — улыбнулся Биссаугави. — Сначала мы поговорили о погоде, об урожае маиса, о жизни и пришли к выводу, что жизнь чертовски хороша и умирать ни ей, ни мне не хочется. А потом я показал ей, как злые духи, поселившиеся в ее руке, могут привести ее к смерти: прогнать их, сказал я, можно только операцией...

НʼЧинда смеялся. Он рассказал об этом случае Альберту Швейцеру, и тот во время вечернего обхода поблагодарил Биссаугави.

— По вашим первым шагам видно, — сказал Оганга, — что вы настоящий врач и что вы у нас надолго.

Предсказание Альберта Швейцера сбылось. Дo сих пор, свыше тридцати лет, работает доктор Биссаугави в Ламбарене.

***