Свет в джунглях

— Мефистофель, — уточнила приехавшая ранее Швейцера миссис Рассел, — это большой шимпанзе. Из присущей ему любознательности он сунул руку в охотничий капкан. Так, с капканом, к нам и доставили.

— Сильная травма? — поинтересовался Швейцер.

— Вся фаланга была раздроблена, — ответил Марк Лаутербург. — Но сейчас все в порядке. Полностью исцелен и зачислен в госпитале на должность звонаря.

Врачи снова смеялись, а Марк Лаутербург совершенно серьезно продолжал:

— Мефистофель оказался способным музыкантом-ударником. С увлечением звонит в обеденный колокол. И, что самое удивительное: всегда точнехонько, минута в минуту. По его сигналу можно часы проверять.

— Ну, что ж, — в тон НʼЧинде откликнулся Швейцер, — еще два-три таких шимпанзе, и мы будем иметь целый оркестр.

А сейчас, господа, пора начать вечерний обход. С какого отделения начнем? С хирургического? Хорошо! Итак, идемте!

Цепочка людей в белых халатах потянулась от докторского дома к хирургическому бараку. Во главе ее неторопливо шагал улыбающийся человек с едва наметившейся в густой гриве волос сединой.

Увидев его, встречные негры приветственно поднимали руки и радостно восклицали:

— Здравствуй, Оганга!

***

14 января 1935 года в Европе в узком семейном кругу Альберт Швейцер отметил свое шестидесятилетие, а через несколько месяцев уже в Ламбарене он получил лучший юбилейный подарок — свою только что вышедшую книгу «Мировоззрение индийских мыслителей».

Новая книга Швейцера пришла в Ламбарене в горячую пору. Доктор затеял строить дамбу, чтобы обезопасить госпиталь от наводнений. Но, как всегда, не хватало рабочих рук, не было цемента. Оборудование для насосной станции, заказанное во время поездки в Либревилль, безнадежно запаздывало...

Швейцер вынул из пакета книгу в скромном сером матерчатом переплете, полистал ее. Странное дело, но он не ощутил ни обычного в первый момент свидания с только что вышедшей книгой чувства авторской гордости, ни желания испытать его вновь. Он устал. Он очень устал. И эта усталость, очевидно, притупляла все его чувства. Он уже две недели не писал жене и дочери. Сегодня он должен написать им. Сегодня он должен написать издателю. А книга... Книга подождет до лучших времен...

Доктор отложил свою новую книгу в сторону и, надев тропический шлем, отправился на стройку, шум которой долетал до окон докторского дома. Навстречу ему попался ГʼМба.

— Оганга, меня послал НʼЧинда. Он ждет тебя. У него на столе недорезанный пигмей...

Швейцер хотел улыбнуться, но улыбки не получилось. Он взял ГʼМба под руку, и вдвоем они кое-как дотащились до хирургического отделения.

Марк Лаутербург в маске, со скальпелем в руках ждал Швейцера, чтобы посоветоваться.

— У этого отца многочисленного семейства, — Марк указал на пигмея средних лет, лежащего на операционном столе,— я обнаружил злокачественную опухоль на легком. Я видел его семью. Она здесь, на берегу реки. Мне жаль его мальчишек, и я не знаю, что мне с ним делать...

Швейцер вымыл руки. ГʼМба помог ему надеть марлевую маску.

— Ну, посмотрим.

Смотрел он долго. Хмурился. Наконец сказал:

— Вырезать бессмысленно. К великому сожалению, мы ничем не можем ему помочь...

Он отвернулся от операционного стола, и Марк Лаутербург увидел впервые, что несгибаемый доктор Швейцер сутулится.

***

Осенью 1935 года Швейцер, как он обещал жене и дочери, выехал в Европу. Он чувствовал себя не особенно хорошо и намеревался отдохнуть и поправить сдавшее было здоровье. Но его надежды оправдались далеко не полностью.

В Европе все резче пахло порохом. И хотя военные действия шли пока в Эфиопии, Швейцер понимал, что малой войной фашисты не ограничатся. На горизонте маячили испанские события.

Рената вот-вот должна была оставить пансион: сроки ее обучения там подходили к концу. Надо было позаботиться о будущем дочери.

Сдала за этот год и Елена. Позволит ли ей здоровье жить в Африке, если в этом возникнет необходимость?..

Едва Швейцер объявился в Гюнсбахе, как из Англии приехал импресарио и сообщил о том, что концерты назначены на ноябрь. Публика, естественно, была бы не против, если бы уважаемый маэстро сопроводил свои концертные выступления докладами об органном искусстве и африканскими впечатлениями.

Швейцер хотел было отказаться от выступлений, но его удержала мысль о предстоящих расходах по госпиталю. Средства, и немалые, нужны были на строительство новых бараков и дамбы, на приобретение медикаментов и медицинского инструментария. Нет, отказываться от заработка, пусть и трудного, нельзя. Неизвестно, что ожидает их уже в будущем году.

И доктор дал согласие на доклады и на выступления с рассказами об африканских впечатлениях. Отныне предстояло готовиться и к концертам, и к докладам.