Свет во тьме

– Можешь себе представить? Гена больше не работает. Он продал магазин и уехал, а я и слыхом не слыхивала об этом! А новый владелец, по правде говоря, мне не понравился.

– Куда девать средство для чистки?

– Поставь под мойку. – Банка исчезла в шкафчике. – Я спросила его о Гене и Ангелине, почему они продали магазин, зачем и куда уехали, но он не захотел об этом говорить, сказал только, что ничего не знает. Нельзя ли переложить все это куда-нибудь со стола?

Каганов начал убирать свои бумаги, пока их не завалили банками и овощами.

– Я привыкла к этому магазину, но сегодня мне показалось, что я не туда попала. Там что-то сильно изменилось. Может быть, у них теперь новый персонал?

Внезапно в кухне появилась Света.

– В нашем городе происходит нечто мистическое.

– Вот как? – встрепенулся Михаил.

Света не стала дальше развивать свою мысль. Каганов постарался вытянуть из нее объяснение.

– И в чем же это проявляется?

– Да так, ничего особенного. Просто у меня сложилось такое впечатление. Люди ведут себя очень странно. Мне кажется, в город вторгаются какие-то чужаки.

Слова Светы о таинственных чужаках, вторгающихся в город, всколыхнули в нем воспоминания, и его журналистское чутье подсказывало ему, что слова дочери не пустой звук. Положим, Лихову нельзя было назвать чужаком, но, без сомнения, она была мистической фигурой. Каганов расположился на диване в гостиной и достал из бумажника листок с телефоном Хромова. На другом конце провода раздалось несколько гудков, прежде чем мужской голос ответил:

– Алло?

– Алло, Анатолий Хромов?

– Да, кто говорит?

– Меня зовут Михаил Каганов, я новый редактор «Вечернего Прахова».

Несколько минут они говорили о «Вечерке», о редакции и о прочих пустяках. Особенно Хромова беспокоил уход Леночки.

– Ее брак распался, – пояснил Каганов, – но это было для меня совершенной неожиданностью. Я пришел слишком поздно и не знаю, что случилось.

– Хм… да… – Хромов выжидал на другом конце. «Поддерживай разговор, Каганов!» – подбодрил себя Михаил и переменил тему:

– Знаете, моя дочь начала учебу в университете. Да, она ходит на первый курс, сдает массу зачетов, и ей это нравится.

– Ну, если нравится, то и заниматься легче.

У Хромова было завидное терпение.

– Понимаете, Светлана занимается у профессора психологии. По-моему, весьма забавная особа.

– Лихова.

«Прямо в цель», – подумал Михаил и сказал:

– Именно. Масса странных идей.

– Совершенно верно.

– Вы знаете что-нибудь о ней? Откуда она взялась, в конце концов? Света приносит домой такие чудные мистические идеи…

Хромов ответил не сразу.

– Это… это восточная мистика, древние религиозные штучки. Она занимается, знаете… медитации, Высшее Сознание… единство со Вселенной. Я не в курсе, какое понятие вы обо всем этом имеете.

– Не слишком большое. Но ей удалось заинтересовать других, не так ли?

– Что вы хотите сказать?

– Понимаете, она встречается регулярно со всякими людьми, с Антоном Буркиным и… кто там еще? Кварцевой…

– Ларисой Кварцевой?

– Да, из университетского правления. Давид Баранов, Купцов…

Хромов внезапно резко оборвал Михаила:

– Что вы, собственно говоря, хотите выяснить?

– Насколько я понимаю, вы в курсе дел…

– Что вы еще знаете? – спросил он.

– Немного. Мне думается, что за этим кроется какая-то история. Вам это, должно быть, лучше известно.

Анатолий боролся с собой, судорожно соображая и подыскивая слова:

– Да, я знаю. Но вы ошибаетесь на сей раз. Вы глубоко ошибаетесь! – Еще одна пауза, снова борьба.

«Дернуло же тебя позвонить!» – с тоской подумал Хромов.

– Ладно, это я понимаю. Все в порядке.

– Нет, ничего вы не понимаете. Займитесь чем-нибудь другим. Охраняйте лесопосадки, поддерживайте гласность, боритесь с коррупцией делайте все, что хотите, но не высовывайте носа, а то заработаете простуду.

– О чем это вы?

– Хватит выжимать из меня информацию. Конечно, я понимаю, вы журналист – и, конечно, вы поступите наоборот, но позвольте мне вас предупредить совершенно серьезно: бросьте это.

Каганов ничего не отвечал.

– У вас есть жена и дочь? Подумайте о них. Подумайте о себе самом. Иначе будете стоять на ушах, как все остальные.

– Анатолий? У вас неприятности?

– Простите, но это не ваша забота!

Разговор оборвался. Михаил бросил трубку, но продолжал неподвижно сидеть. Мысли роились в его голове. «Не твоя забота, – сказал ему Хромов. – Брось это».

Ни за что на свете.

* * *

Зинаида Павловна Тяпина, мудрая старая служительница на ниве Божьей, в прошлом член администрации Грузинской ССР, овдовевшая лет тридцать тому назад, жила в Дачном микрорайоне, где селились в основном старики, неподалеку от церкви. Ей было за восемьдесят, существовала она на пенсию и маленькое наследство от мужа, покойного полковника КГБ.

Георгий и Мария сидели в ее крошечной кухне у большого окна, выходящего во двор. Бабуся Тяпина разливала чай из необычайно красивого старинного чайника в такие же красивые чашки.