Светлая и Темные и ужасная обложка

      Мужчина, которому было не до того, что я там считаю, закрыл мне рот новым поцелуем. А затем, когда я снова ловила воздух ртом, хрипло приказал, взяв мою руку и притянув вниз:

      — Потрогай меня... там…

      Он быстро задрал подол платья и накрыл свою словно каменную на ощупь плоть моей ладонью. Помог обхватить пальцами и начал двигать рукой… Застонал от удовольствия… Я опять встрепенулась — услышат же! — ошарашенная происходящим, слишком быстрым переходом к интиму, а больше всего — собственной реакцией. Мне понравились ласки, в сущности, почти незнакомого иномирца. Очень!

Тем временем мою ладонь чуткий руководитель, в общем-то, не встретив сильного сопротивления, даже наоборот, двигал вверх — вниз.

      — Таким способом мог бы и сам себя «порадовать», — зашипела я, пытаясь остановить мужа — а здесь, сейчас, можно сказать, прямо на дороге, вокруг лю... драканы посторонние, Ноэль, а ты...

      — Нет, — глухо оборвал меня Сэбиан. — Самому — себя не уважать. Это драки да людишки таким непотребством в одиночестве занимаются. А любой уважающий себя дракан найдет женщину.

      Я чувствовала себя персонажем какого-то сюра. Лежу черт знает где, удовлетворяю дракана и веду беседы на тему этичности секса в полевых условиях. Сэбиан убрал руку с моей ладони, вероятно «доверив» самостоятельно держать его мужественность. А может самой решать: прекратить или продолжить? Сам же с удвоенным старанием выписывал на моей груди языком и пальцами немыслимые узоры, массируя, любуясь и теребя ставшие болезненно чувствительными вершинки…

Не в силах сдержать нараставшее желание, я простонала:

      — Просто тебя... она прокляла, вот ты и загорелся теперь... — и почему-то испугалась.

      Керо наклонился к моему лицу и насмешливо презрительно выдохнул:

      — Глупая, наивная Сафира! — начал покусывать и облизывать мои губы. — Проклятие — это легкий насморк для темного мага вроде меня. Снять его не было проблемой!

      Я ощущала рельеф его плоти, прижатой к бедрам, жар, исходивший от сильного мужского тела, заразилась его страстью и прониклась магией царившей вокруг ночи. Выгибаясь под его чуткими умелыми руками, все-таки запротестовала:

      — Ну тогда почему нельзя подождать до... дома?

      — А зачем отказывать себе в удовольствии, когда имеешь на него право? — искренне удивился Сэбиан.

      — Например, чтобы узнать друг друга лучше? — ехидно спросила я. — Привыкнуть и...

      — А чем этот способ хуже других? Чтобы узнать друг друга? — бесстыдно поинтересовался он. — Или тебе противна мысль быть женой дракана? — Он хмуро уставился на меня. Потом с подозрением спросил. — Или ты решила добраться до Хемвиля и отказаться не только от первого брака, но и нашего тоже?

      Продолжать дальше наши отнюдь не невинные игры я не считала возможным. Приподнялась на локте, как он. Мы сцепились взглядами, и я, тяжело вздохнув, зашептала, чтобы другие не услышали нашу первую семейную ссору:

      — Милорд, не давите на меня своей властью! И не насаждайте чувство вины, ясно!

      — Не совсем... — он демонстративно приподнял бровь.

      Я так же выразительно закатила глаза и укорила:

      — Ты же знаешь, что я, по сути, не Сафира, но сейчас фиг знает в чем меня обвинил и ждешь продолжения интима?

      — Что такое фиг? — мрачно переспросил он.

      Сунула ему под нос соответствующую конфигурацию из трех пальцев и неожиданно для нас обоих улыбнулась:

      — Вот это фига, которая все про всех знает!

      Кажется, дракан, по-русски говоря, просек, в чем дело, кивнул, тоже усмехнувшись, оценив забавную ситуацию. Затем с сожалением окинул мой расхристанный вид, улегся на бок и притянул меня к себе, как ни в чем небывало пообещав:

      — Завтра продолжим!

      Накрыл нас одеялом и собственнически устроил ладонь у меня на груди. Так мы и заснули.

***

      Сон выпустил из своих цепких лапок, но глаза я открывать не спешила. Сначала сладко нежилась в окутывающем меня тепле, затем настороженно прислушивалась к окружающим звукам.

Высунув нос из-под шкуры-одеяла, огляделась: в палатке никого не оказалось. Решив полежать, раз не торопят с подъемом, да и не рассвело еще толком, потянулась и уставилась в потолок. За полотняным тентом кипела жизнь проснувшегося лагеря: ржали лошади, переговаривались лю… хм-м-м, нелюди; из-за полога тянуло дымком костра и аппетитным мясным запахом еды.

Пора бы вставать и выбираться отсюда, но не хочется. И не столько от того что мне лениво, сколько из-за моих надоедливых спутников — смущения и неловкости. Как смотреть окружающим в глаза, вернее, этого я делать точно не отважусь, как выдержать их взгляды и не краснеть, а вести себя непринужденно, когда каждый из них в курсе, что мы тут с Керо не в шахматы играли после отбоя? И вообще — спали вместе. Хотя мне двадцать шесть лет исполнилось... там. Непривычно, неудобно находиться на виду, когда личная жизнь выставлена напоказ. Меня и прежде считали закомплексованной книжной барышней, а здесь вовсе неизвестно, как себя вести «на людях», особенно — с мужем. Опыт Сафиры в данном случае не подмога. В Хемвиле такие нравы процветали, что обращаться к памяти предшественницы — равносильно суровому испытанию.