Светлая Княгиня, или что делать, если боги против

Каменные объятия разомкнулись уже в моих покоях. Тут я спохватилась, что никто не знает, где я. Эдак панику поднимут, искать начнут, поэтому попросила замок передать Анвару, что случилось, а там он уж сам всем расскажет.

Сама же устало опустилась в кресло у горящего камина. Его уже разожгли, хотя я еще нескоро должна была вернуться в покои. В голове царила неразбериха. Не хотелось верить Алану, но не поэтому ли моя новая семья после каждого покушения всегда поносила наших богов. Неужто знали? И то, что князь в жены меня взял, хотя всякому понятно, что никой выгоды ему в том нет. Приданого не взял, наследником не торопится обзавестись. Тогда какая причина его побудила так поступить? Алан сказал, будто боги нарочно мужа моего ко мне привязать покрепче хотят. Не мог не знать о том Анвар, значит, ему замысел богов виден если не весь, то куда больше, чем остальным. А потому наверняка он знает, что делает.

Тут пришла в голову мысль, что, поддерживая мужа, я тем самым иду против воли тех, кому молились еще мои пращуры. Боязно стало, как бы не покарали за такое отступничество. А потом вспомнила, что меня и так в любой момент жизни лишить могут ради неведомого мне плана. Может, оно, конечно, и веры во мне просто мало, однако ж противно мне было такое, и потому уж лучше встану в этом противостоянии на сторону мужа и его богини. Они хоть честны. Да и Юнара не виновата, что люди вечно во зло ее дары обращали. Так порешила я, и на душе легко стало. Я улыбнулась. Теперь и возвращаться можно. Глядишь, еще кто расскажет что, предложит.

* * *

Закончились празднества, разъехались гости, можно и черту подвести. Обсудить все решили по традиции в трапезной, за чаем с пирогами. Даже Суну позвали, телохранительницу мою. Воевода наш решил, что это полезно ей будет, про врагов знать. Каждый рассказывал, что приметил, не говорил ли кто с ними, не предлагал ли чего. Так и до меня черед дошел.

— Светозара, что нужно было княжичу Алану? — спросил Анвар.

Я едва чаем не поперхнулась. Два дня как прошло. Все это время неинтересно было, а теперь вот спрашивает. И как его понять?

— Дружбу сызнова предложить хотел, — откашлявшись, ответила я. — Да еще предупредить, что светлые боги меня в своей игре используют и оттого надо осторожней быть.

— Надо же, какой осведомленный, — процедил Данар, до того пытавшийся выбрать между пирогами с птицей и с моченой брусникой и в итоге утащивший оба.

— Он сказал, откуда такие сведения? — нахмурился мой наставник.

— Случайно стал свидетелем прелюбопытнейшего разговора, — пояснила я.

Какое-то время все задумчиво пили чай.

— Никому не нравится, когда на их территорию вторгаются чужаки. — Муж мой хмурился и сосредоточенно чашку разглядывал, что в руках держал. — Это было ожидаемо, как и то, что они будут действовать через посредников. Вопреки распространенному мнению, лично боги мало что делают. И, пожалуй, именно этим и опасны. Просчитать все окольные пути, по которым они могут пойти, нереально. Остается только держать оборону, ожидая, пока их собственное пророчество обернется против них.

— По правилам в любом пророчестве должна быть лазейка, — кивнул Велимир. — Это закон для всех, даже для богов.

— Ну а ты что думаешь? — неожиданно спросил воевода у Суны.

— А что думать, — пожала плечами девушка. — Мне тут все боги чужие, и их разборки тоже не мое дело. Князь сказал, что делаться все будет человеческими руками, а уж тут меня хорошо учили. Даже она, — кивок в сторону Софии, — признала, я свое дело знаю отлично.

Библиотекарь молча кивнула.

— Если с этим вопросом закончили, то давайте перейдем к следующему, — предложил Велимир.

Я из поясного мешочка достала пузырек с ядом, гребень для волос отравленный да печатку мужскую. Данар встал и, перегнувшись через стол, взял пузырек. Откупорил, понюхал осторожно, после на палец капнул да растер другим, а потом и вовсе лизнул.

— Да ты что! — вскинулась я. — Это же яд!

— Слабый, таким нас с Анваром не отравить, у нас иммунитет почти ко всем ядам. Предметы, надо полагать, тоже с подвохом?

— Гребень, сказали, разум туманит. А про печатку боярин сам точно не знал. Как ему объяснили, тот, кто ее носит, болеть начинает сильно, а потом и вовсе помирает. Только не яд это и не колдовство, а что-то неведомое, попавшее к нам из далеких заморских стран.

— Дай-ка. — Кольцо перекочевало к Анвару. Тот начал колдовать, что-то бормоча и махая руками. — Неожиданно, — наконец, сказал он. — Радиация. Очень сильно фонит. Светозара, ты печатку при себе носила все это время?

— Да, боялась оставить.

— Зайдешь, как закончим, в лабораторию. Будем тебя лечить.

— Так я вроде и не больна, — растерялась я. — Устала только немного, но то понятно.

— Мне виднее, — отрезал князь. — Однако на дворе не тот век, чтобы подкидывать мне такие вещи. И ладно бы думали, что проклята, но они точно знали, что это не колдовство.

— Думаешь, боги? — задумчиво спросил воевода.

— Больше некому. Значит, они могут покидать этот мир. Скверно. Это может спутать нам все планы.