Светлая печаль Авы Лавендер

Генри был как-то чересчур взбудоражен. В тот день Вивиан трижды подловила его на том, что он пытался улизнуть с холма – притом совершенно один! Казалось, стоит ей выглянуть на улицу, как он уже топает вниз по дорожке, а следом тащится этот его белый пес. Сейчас она хотя бы точно знала, что мальчик вместе с Труве крепко спит в своей комнате. И все же она заглянула туда еще раз – на всякий случай – и с облегчением вздохнула, увидев, что Генри дремлет головой на подушке.

Полый запах надвигающегося дождя вынудил ее зажать нос бельевой прищепкой. Вивиан попыталась вспомнить, что говорила мама по поводу противодействий дурным знамениям: скажем, если малиновка в дом залетит, это к счастью. Или если встретятся три овцы, или если макушка зачесалась. Все эти решения были немного неуместны («Да и непрактичны», – подумала Вивиан), пока она не вспомнила про соль. Вернувшись в кухню и с опаской взяв солонку, Вивиан аккуратно высыпала немного соли в руку и бросила ее через левое плечо. Она нерешительно сняла с носа прищепку и глубоко вдохнула, но, увы, тяжелый дух нависшей катастрофы не отступил.

Не прошло и часа, а Вивиан уже успела и подобрать булавку, и выронить перчатку, и, вывернув наизнанку свое платье, походить в нем с болтающимися наружу карманами. Она стучала по дереву так, что заболели костяшки пальцев, и, ползая на коленях, перерыла весь дом в поисках пенни: найти монетку – это к удаче. Она семь раз поворачивалась вокруг себя против часовой стрелки. Скрещивала пальцы. Задом перепрыгивала через метлу. Переделав это, она разжала прищепку на носу и сделала глубокий вдох в надежде почувствовать облегчение. Но оно не наступало.

Наконец она сдалась и, прихватив мамину сигару, укрылась в подвале, рядом с теплой сушилкой, среди неглаженых полотенец.

Вивиан отбросила прищепку и сделала несколько затяжек. Немного успокоившись, она с облегчением обнаружила, что теперь чувствует лишь резкий аромат сигары. Она потерла глаза. Подумать только, так разволноваться из-за запаха. Чувствуя себя глупо и неловко, Вивиан затушила сигару и направилась обратно наверх.

В этот момент и начался дождь.

Весь следующий час он постепенно усиливался, отбивая на крышах стаккато. Людям в домах приходилось перекрикивать шум, чтобы спросить, стоят ли ведра в тех местах, где протекают потолки в коридорах, кухнях и спальнях.

В доме семьи Лавендеров вода сочилась сквозь плохо заделанные окна, заливала прихожую, где стояли лужи, и заволакивала комнаты неприятным запахом страха.

Вивиан мысленно составила список дел для Гейба – отсыревшие ковровое покрытие, деревянный пол, стены, протекающая крыша и окна – и поднялась по шатким ступенькам взглянуть, что делается на втором этаже.

Она легонько постучала в дверь моей комнаты.

– Ава? – позвала она. – Кардиген?

Не получив ответа, она открыла дверь. По полу носились длинные пряди темных волос. Нос защипало от резкого аромата осветлителя. Вивиан в ужасе осознала, что комната пуста. Она высунула голову в открытое окно и всмотрелась в пелену дождя. Кора вишневого дерева под моим окном была испещрена вымокшими коричневыми и белыми перьями.

Она закрыла окно и вышла. Утопая ступнями в пропитанном водой ковре, она шла по коридору к лестнице, но остановилась у комнаты Генри. Поддавшись внезапному порыву, она толкнула дверь. Его комната тоже была пуста.

Она провела руками по мокрым волосам.

– Вот черт!