Светлая печаль Авы Лавендер

– Погода портится. Думаю, тебе надо домой. – Он сжал мою руку, прежде чем отпустить. В тот вечер ему надо было встретить маму с работы, и мы решили, что мне будет слишком рискованно прятаться в кузове пикапа. Велика вероятность, что меня заметят, хотя сама мысль приятно щекотала нервы.

– Ты уверена, что сможешь сама добраться домой? – Роуи стоял рядом, но ему все равно приходилось перекрикивать бьющие лавины воды.

Упершись руками в бока, я изобразила недовольство.

– Слушай, я, может, немножко странная, но это не значит, что я боюсь темноты.

– Да я п-просто из вежливости, – ухмыльнулся он.

Кардиген многозначительно улыбнулась и убежала в дождь. Исчезла в каскаде падающей воды. Я приготовилась последовать ее примеру.

– Эй, куда спешишь? – поддразнил Роуи. Я улыбнулась, а он взял меня за талию и притянул к себе. Нежно убрав волосы за уши, он провел пальцами по моему лицу, будто стараясь запомнить каждую черточку. Я закрыла глаза, и он снова меня поцеловал.

С еще горящими губами я выбежала следом за Кардиген под дождь.

В центре города дождь оказался настоящим стихийным бедствием. Огромные лужи собирались у забитых ливневых стоков, разливались по дворам, перекресткам, парковкам, детским площадкам, заполняли пустые цветочные горшки и затопляли клумбы. Три огромные ветки сломались и с громким треском упали на землю. Мы с Кардиген мчались к Вершинному переулку. По рукам и ногам текла вода, свежеостриженная челка прилипла ко лбу. По лицу Кардиген тек макияж. Пробегая мимо висящих на проводах старых кроссовок, мы с раскрытыми ртами наблюдали, как они выпутались и улетели в ночь.

В конце подъездной дорожки дома Куперов Кардиген схватила меня за плечи и крепко обняла.

– Мы станем родственницами! – прокричала она сквозь дождь и убежала в дом.

Если бы не слабый свет из окон первого этажа, мой дом никак бы не выделялся на фоне темного неба. Я бросила взгляд на черные окна второго этажа. Улыбнулась при мысли о спящем Генри, который крепко сжимает кайму одеяла. Полезла в карман: там для него лежала шоколадка – хорошо, не растаяла. Женщина в ларьке сказала, что шоколад изобрели индейцы майя – древние люди, считавшие, что горячий шоколад дарит мудрость и могущество. Они думали, что это пища богов. Я рассмеялась при мысли о том, как боги майя разрывают пакетики с какао и, помешивая, высыпают в кружки с теплым молоком, но женщина объяснила, что майя готовили горячий шоколад из зерен какао и называли его xocoatl. Я не знала, понравится ли лакомство Генри, но не сомневалась, что он оценит выученное мной новое слово.

Я вздрогнула, услышав, как хлопнула дверь машины. За углом дома, вспыхнув красным среди темноты и дождя, загорелись фары пикапа Гейба. Самого его я не видела уже несколько дней. Я старалась не думать о том, где он. И с кем.

Машина скрылась за домом. Я побежала спрятаться, а автомобиль в это время пронесся под горку и выехал на дорогу. Я не выходила из укрытия, пока он не уехал.

– Кажется, твоя мама отчаянно пытается тебя найти.

Я резко повернулась.

Держа над головой черный зонт, за моей спиной стоял Натаниэль Сорроуз.

– Вряд ли это она, – прокричала я сквозь дождь. Моя мама уже пятнадцать лет не выходит из дома. Она даже не умеет машину водить, так ведь?

– Она, наверное, сказала бы то же самое о тебе, если бы увидела тебя прямо сейчас.

Я залилась румянцем. Он был прав.

– Тем не менее это она, – сказал он. – Я видел, как она вышла из дома и села в машину.

– А почему вы думаете, что она поехала искать меня? – спросила я.

Натаниэль пожал плечами.

– Зачем же еще ей было уезжать?

Пока я обдумывала те немногие причины, что могли заставить маму покинуть безопасный дом на холме (скажем, она обнаружила, что дочь улизнула без разрешения), ужас холодным ножом вонзился мне в грудь. Я не знала, что делать. Пойти домой и ждать ее возвращения? Пойти к Кардиген? Но тут я подумала о том, как мама рассердится, какое у нее будет расстроенное лицо, когда она узнает, что я натворила. Мне хотелось как можно дольше не видеть это выражение ее лица.

Словно прочитав мои мысли, Натаниэль сказал:

– Не хочешь зайти? У меня горит камин. Как раз просохнешь, пока будешь ждать ее. – Он улыбнулся.

Я закусила губу и задумалась. Конечно, можно было пойти к Куперам, но, каким бы мягким ни был папа Кардиген, его вряд ли обрадует, что я сбежала из дому. Из-за меня может достаться и Кардиген.

Натаниэль терпеливо ждал. Я отметила, что он казался другим. Не таким благочестивым. Более обычным. И уж точно не таким привлекательным, каким я его когда-то считала. С чувством острого стыда я припомнила свою влюбленность недельной давности. О чем я вообще думала?

– Мало радости, если тебя отругают за побег, да еще и воспаление легких при этом заработать. Знаю я этих мам. Могу помочь, – сказал он, – придумать, как объяснить твое мимолетное исчезновение.

– Хорошо, – в конечном счете согласилась я.

Глава двадцать первая