Светлейший-6. Шторм над Петербургом

— Хорош ныть, Феликс Феликсович. — Я прижал его голову к подушке, чтобы не шевелился — так было проще передавать эфир. — Всего-то чутка за артефакт подержался — и уже расклеиваешься.

Феликс застонал, его мышцы начали судорожно дёргаться.

— Ломает, как после недельного кутежа, — сквозь зубы прошипел он.

— Это нормально, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. — Тело перестраивается. Боль уйдёт через пару дней. Главное — держись.

— Лёша, если выживу, буду тебе должен.

— Сочтемся.

Феликс прикрыл глаза, словно готовился провалиться в сон, но через мгновение снова их распахнул и уставился на меня с хитрым прищуром.

— И это… Мне беспокоиться о вас с Идой, или ты был хорошим мальчиком? — шепнул он.

— Я бы не стал ставить твою сестру в неловкое положение.

— И все же? — не унимался Юсупов.

— Просто поцелуй.

— Пфф! А я-то уже себе напридумывал…

Он не успел договорить — Заболоцкий заклинанием погрузил его в легкий сон. Феликс лишь слабо улыбнулся, его глаза закрылись. Дыхание стало ровнее, дрожь прекратилась.

— Всё, достаточно, — сказал маголекарь, положив руку мне на плечо. — Спасибо, Алексей.

Я убрал руку, чувствуя лёгкую слабость от потери части эфира.

— Если что, зовите.

Когда я вышел из палаты, меня тут же окружили курсанты.

— Что с Феликсом? — первой спросила Настя Гагарина, заламывая руки от беспокойства.

— Он в порядке, — ответил я, стараясь говорить спокойно. — Пришёл в себя, даже успел пошутить.

— Так быстро? — удивился Лёва Львов.

— Быстро и бурно. Такое бывает, — кивнул я. — Но он в сознании, состояние под контролем. Пришлось поделиться с ним эфиром, но это нормальная практика при этом процессе. Аномальная энергия вступает в конфликт с вашим личным эфиром и выжигает его. Основная задача — своевременно восполнять этот уровень, чтобы организм успел привыкнуть.

Миша Эристов всё ещё выглядел напуганным.

— А если с нами будет так же?

— Значит, и тебя накачаем. У всех всё по-разному, — ответил я, глядя на него. — Феликсу пришлось тяжело, но он справится. И вы справитесь, если будете держать себя в руках. Только не геройствуйте.

— В положении Юсупова есть свой плюс, — улыбнулся Андрей. — В отличие от нас, он сейчас отсыпается. Эфир-то лучшего всего восполняется во сне…

Мои слова явно подействовали. Настроение ребят заметно улучшилось, хотя тревога всё ещё витала в воздухе. И все же новости о Феликсе ребят подбодрили.

Пока я успокаивал курсантов, из кабинета вышел Сумароков.

— Вторая группа закончена. Литвинова, ваша очередь, — коротко сказал он, глядя на командира третьей группы.

Курсантов третьей группы начали вызывать одного за другим. Вдруг Катерина тронула меня за плечо.

— Лёша, посмотри на Лену, — сказала она тихо.

Я повернулся. Елена Салтыкова сидела прямо на полу в углу, её лицо было бледным, а руки дрожали.

— Плохо ей, — заметил Андрей, тоже заметив её состояние.

Я кивнул. Это могло быть нервное напряжение, но лучше было не рисковать.

— Лена, ты в порядке? — спросил я, подходя к ней.

Она подняла на меня глаза, полные тревоги, но ничего не ответила. Она уже получила свою дозу Искажения. Неужели реакция тоже пошла так быстро?

— Я… — Салтыкова подняла на меня мутные глаза. — Я не знаю.

— Давай-ка посмотрим.

Я присел на корточки возле нее и начал диагностику. Уровень эфира скакал как бешеный — процесс пошел. И она, и Феликс — оба обладали высокоранговым потенциалом, но у Юсупова эфир выжгло едва ли не одним большим куском, а здесь все проходило иначе.

Эфир Салтыковой вступил в жесткий конфликт — такое тоже бывает, у всех разный уровень восприятия. У меня в свое время тоже конфликтовало долго, что растянуло адаптацию надолго. И мучений при таком раскладе тоже больше. Зато остаешься в сознании — тоже плюс.

— Меня… Кажется, меня сейчас стошнит, — проговорила Лена и, вскочив на ноги, побежала в конец коридора.

— Катя, иди с ней, — велел я. — Пригляди на всякий случай.

Катерина кивнула и торопливо зашагала за Салтыковой. Девушка едва успела добежать до двери женской уборной. Через пару секунд по коридору прокатились отголоски не самых аппетитных звуков, затем последовал шум льющейся воды.

Одоевский забеспокоился:

— Надо доложить о такой реакции.

— Докладывай, но она в обморок не бахнется, — устало сказал я. — Но крутить ее будет по-жесткому. Эфир слишом крепкий. Это как иммунная система, которая защищается от вируса. Все ресурсы бросаются на то, чтобы победить инородную дрянь. У Лены сейчас происходит то же самое.

— И что делать? — озадаченно проговорил Слава. — Ей можно помочь справиться?

— Сама справится за несколько дней. Сначала будет такая бурная реакция, затем эфир истончится и поддастся аномалии. А дальше все пойдет так, как должно.

Бэлла Цицианова вытерла платочком проступившую на лбу испарину.

— Значит, такое со всеми может быть?

— Да, но лучше все равно докладывать. Маголекарям важен любой побочный эффект.

Тем временем через кабинет с артефактом прошли уже почти все ребята из третьей и последней на сегодня группы. Я наблюдал за ними и пока не видел жестких симптомов — большинство держались молодцом.