Светлейший князь 2

Сумоны Ольчея и южных соседей маадов оказались в какой-то серой зоне, и по факту не подчинялись ни одному правителю хошунов. Они платили правда пушной налог Салчакскому нойону. Но когда Мерген со своими людьми без разрешения Салчакского нойона откочевал в наши пределы, нойон расценил это как бунт и дал негласное добро на карательный поход, но только силами части сумонов. Он в случае провала похода как бы в стороне.

Когда Лонгин рассказывал все эти хитрости, у меня было в буквальном смысле ощущение взрыва мозга. Но при взгляде на Ерофея я готов был рассмеяться. Наш капитан был готов взвыть от изложения тонкостей этих интриг местного значения, вот уж действительно пауки в банке. Когда Лонгин сделал паузу, Ерофей задал уточняющий вопрос:

— Лонгин, я тебя правильно понял, это междоусобица двух тувинских племен?

— Да, типа того. Сумон это не племя и не род, но что-то наподобие. Главное — каждый зайсан или нойон может распоряжаться только в своем владении и только своими силами.

— И против нас, самое большое, выступят пятьсот воинов, так? — Ерофей вопросительно посмотрел на Лонгина. Тот отрицательно покачал головой.

— Меньше, зайсан маадов не даст своих воинов. Он не будет мешать проходу наших врагов к гакульской тропе и к владениям Ольчея, но его воинов на поле боя не будет.

— А что вы сделали с этими пленными? — поинтересовался я.

— Отпустили, — со змеиной улыбочкой ответил Лонгин. — У каждого из них есть своя тамга. Я записал рассказы всех троих и предателя-десятника и двух лазутчиков. Они поставили свои тамги и отпечатки двух пальцев.

— И у тебя есть своя агентура в Салчакском хошуне, — задумчиво констатировал Ерофей.

— Надеюсь на это. Если им конечно не открутят головы.

— Лонгин, последний вопрос, вернее два, — мне все было действительно ясно, кроме двух вещей, — причем тут монахи и когда нам ждать противника?

— С монахами всё просто, есть местные ламы и они хотят вытеснить отсюда чужаков, они поэтому готовы даже с нами дружить. А конкретно эти ламы, так они еще и кровные родственники Ольчея, — Лонгин сделал паузу, поправил огарок свечи. Кто-то из молодых химиков получил стеарин и уже в небольшом количествах на заводе вырабатывали настоящие свечи. — Через месяц самое раннее. Маньчжуры покорили Китай, Монголию, разбили Джунгарское ханство, России тоже досталось от них лет сто назад. Но сейчас они уже не те и все подчиненные народы тоже. Быстро не соберутся. Месяц, а то и более.

Вечером Лонгин неожиданно зашел пожелать мне спокойной ночи, конспирация шитая белыми нитками.

— Я, Григорий Иванович, не стал говорить при всех, монахи ушли от Ольчея, но не надолго. Скоро кто-то опять придет к стойбищам нашего друга и он принесет весточку.

— Где тебе лучше находиться, здесь или ближе к Ольчею? — я серьезно рассчитывал на Лонгина.

— На Медвежьем или в Семиозерках. Я думаю надо набрать еще пару десятков у Ольчея.

— А сколько всего он может выставить воинов? — эта мысль мне тоже приходила в голову и я не удивился предложению Лонгина.

— Я спрашивал его. Не густо, это один из слабейших сумонов. У них всего сто пятьдесят — сто шестьдесят мужчин. Когда они вернулись сюда болезни, особенно корь, выкосили многих мужчин, Воинов реально не больше ста двадцати.

— Это с людьми Мергена?

— Да, у самого Ольчея наберется самое большое сотня, — Лонгин задумался. Интересно, что он еще придумал.

— Давай, не томи. Что ты еще придумал, — мне ужасно хотелось спать, в голове стоял гул после. целого дня проведенного на стрельбище на Срединном острове. Вода уже сошла и мои молодцы оперативно привели его в порядок. Накануне пришла с завода последняя партия переделанных ружей и надо было срочно отстрелять каждое. Да еще и вечерний военный совет.

— Во время эпидемии мы успешно использовали световой телеграф. Надо сделать его снова и что бы был постоянно, а там где не получиться, сигналы дымами.

— Вот ты этим и давай займись, будешь у нас не только начальником разведки, но и связи, — странно, что эта здравая идея ни кому не пришла в голову раньше.

Машенька не спала и ждала меня, она не роптала, но я видел, как ей плохо оставаться одной. В мое отсутствие они с Евдокией штудировали мои записи и занимались обучением персонала. Особенно много времени уделяли тувинцам. Мы решили, что к концу мая их первоначальная подготовка должна закончиться и они уедут к себе, а на их место приедут другие.

Нежно поцеловав меня, супруга погладила свой животик.

— Малыш сегодня ведет себя очень спокойно, наверное готовиться появится на свет Божий.

— Машенька, почему ты говоришь малыш, а не малышка?

— Потому что это малыш, — она еще раз поцеловала меня, — а не малышка. Ты, Гришенька, оказывается совершенно не разбираешься в этом.

— Ты еще скажи, что точно знаешь, когда он появиться, — со смехом сказал я.

— День точно не знаю, но тебя не будет. Если хочешь что бы я поскорее родила, езжай куда-нибудь. Вот например в Гагуль. Тебе ведь туда обязательно надо съездить? — я кивнул в знак согласия.

А Машенька продолжила, толи в шутку, толи всерьез.