Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

Надо полагать, в некоторых судебных делах, проводившихся в Полицеймейстерской канцелярии, князь имел личный интерес. Так, А. Д. Меншиков обращался к А. М. Девиеру по поводу дела[632] инспектора санкт-петербургской Ратуши, одного из крупнейших купцов в России С. И. Панкратьева, который был обвинен в нелегальной закупке хлеба в поморских городах в 1705 г. Князь просил генерал-полицеймейстера не налагать на инспектора положенного штрафа до личной встречи с ним[633]. Какой ответ отослал А. М. Девиер к А. Д. Меншикову, неизвестно, однако спустя некоторое время князь снова писал генерал-полицеймейстеру о С. И. Панкратьеве письмо с повторными просьбами дать ему отсрочку до своего прибытия в город[634].

Согласно инструкции, данной генерал-полицеймейстеру в 1718 г., к сфере деятельности полиции относился контроль за ввозимыми в Санкт-Петербург товарами и материалами. А. М. Девиер, кроме того, должен был следить за чистотой торговых точек (торговых рядов и дворов, корчем и других заведений), качеством продаваемых населению товаров и ценовой политикой. А. Д. Меншиков, надеясь на исполнительность генерал-полицеймейстера, обращался к нему с указаниями. 28 декабря 1722 г. князь предлагал А. М. Девиеру «…поставить караул по всем дорогам и записывать по числам порознь, сколько обозов и в них возов с купеческими товарами и к здешним жителем с припасами в Питербурх чрез всю нынешнею зиму пройдет»[635] и о том отправлять рапорты еженедельно[636]. Генерал-полицеймейстер, получив княжеское письмо, обратился за помощью к М. М. Голицыну, под чьим командованием находились военные формирования Санкт-Петербурга. Он просил выделить для караульного дела несколько солдат и офицеров[637]. Надо полагать, требования А. М. Девиера Михаил Михайлович удовлетворил. 21 января 1723 г. А. М. Девиер писал князю: «…и сего ради по оному вашей светлости указу, как могли исправитца, караулы генваря с 7 числа поставили и, сколько с того времени сего ж генваря по 20 число обозов и возов прошло, при сем сообщаю вашей светлости, моему милостивому патрону репорт»[638]. В дальнейшем Антон Мануилович еженедельно отсылал А. Д. Меншикову рапорты, даже если их переписка велась о совершенно иных вопросах.

Вместе А. М. Девиер и А. Д. Меншиков должны были решить конфликт, завязавшийся на фоне поставок извести. По указу Петра от 16 октября 1719 г. промышленникам, которые поставляли известь на государственные стройки, разрешалось использовать староманерные суды (карбасы) для переправки товаров[639]. Однако промышленники били челом А. Д. Меншикову, что их карбасы в Шлиссельбурге и Санкт-Петербурге задерживают и рубят, от чего в Санкт-Петербурге и на Котлине острове в палатном и канальном строениях происходит большая остановка. Князь обращался к А. М. Девиеру и предлагал: «…о пропуске карбусов с ызвестью по силе вышереченнаго Его императорского величества указу ис канцелярии Полицымейстерской публиковать, а в городы надлежащие х камендантом и воеводам и к управителем послать Его императорского величества указы»[640]. Генерал-полицеймейстер, ссылаясь на другой указ государя от 10 декабря 1721 г. об изъятии и уничтожении всех староманерных судов, князю отказал и просил вынести иную резолюцию[641]. В ответ он получил от А. Д. Меншикова весьма категоричное заявление. Князь писал, что «…хотя ис словесного приказу Его императорского величества о том имеете», надлежит сделать по выше упоминавшемуся предложению, «дабы в строении остоновки не было, а мы о том будем писать к Его императорскому величеству и каков указ получим, о том вашему благородию впредь объявим»[642]. Надо полагать, дело разрешилось в пользу Александра Даниловича[643].

В свою очередь, А. М. Девиер надеялся на влияние А. Д. Меншикова, стремясь урегулировать оборот продовольственных товаров в Санкт-Петербурге. 23 января 1723 г. генерал-полицеймейстер просил Александра Даниловича оказать воздействие на сенаторов, которые, несмотря на многократные в течение последних трех лет предложения и требования, до сих пор не вынесли резолюции по представленным им пунктам об установке фиксированных цен на хлеб и съестные припасы. Проблема, как указывал А. М. Девиер, заключалась в том, что купцы самовольно повышали цены на хлеб, отговариваясь неурожаем, хотя в других частях губернии закупочные цены на хлеб сбавили, и так наживались на жителях города, создавая «народное отягощение»[644]. Поэтому ему самому пришлось принимать посильные меры: «…принуждены были у таких купцов под караул брать прикащиков, а хозяева ушли, и в повышении цен допрашиваны, определили за всякими их росходами и харчами брать им с рубля барыша по гривне, пока из Сената получено будет к нам на предложенныя о том пункты определение»[645].