Ход строительных работ в Санкт-Петербурге волновал генерал-губернатора постоянно. В мае 1721 г. он запрашивал у Антона Мануиловича статистические данные по поводу того, кто начал строительство домов на приморских местах, а где остались пустоши. А. М. Девиер в ответ посылал ему опись, сделанную 30 мая 1719 г. капитаном С. Заборовским[599]
. В описи обозначались приморские места, отданные собственникам, но пока незастроенные, а также негодные к строительству площади[600]. Указывая на некоторые неточности, А. М. Девиер оправдывался тем, что «…до которых урочищ роздачи чинилась и сколько не в роздаче, о том по требованию нашему из прежде бывшей Губернской канцелярии[601] известия не прислано, и о том у нас не ведомо»[602]. В 1721 г. А. Д. Меншиков просил А. М. Девиера за корабельного мастера Р. Броуна, чтобы его дом, строящийся в Санкт-Петербурге и подлежащий к сносу, не ломали до тех пор, пока тот не возвратится в город. Аргументом к такой отсрочке являлось то, что Р. Броун не мог вернуться в город в назначенный срок, поскольку выполнял важное государственное поручение. Англичанин собирался приехать в столицу через три[603] недели[604].Как отмечалось в предыдущей главе, генерал-полицеймейстеру было поручено руководство отдельными строительными работами на территории Санкт-Петербурга. Однако, в отличие от некоторых других столичных органов власти, Полицеймейстерская канцелярия не имела своих собственных ресурсов, профессионального штата и достаточных запасов материалов для ведения строительства. Поэтому при необходимости А. М. Девиеру приходилось запрашивать материалы у более обеспеченных институций, в том числе у генерал-губернатора А. Д. Меншикова. 28 января 1719 г. в соответствии с царским указом генерал-полицеймейстер просил князя одолжить 2000 или хотя бы 1500 бревен для работ в Новой Голландии. А. М. Девиер обещал вернуть долг летом за счет бревен, имевшихся в Канцелярии городовых дел: «…а летом то ж число бревен в такую ж меру отданы будут ис канцелярии ведомства князя Алексея Михайловича Черкаского»[605]
. 30 января он вновь напоминал А. Д. Меншикову о бревнах, указывая, что «…Его царское величество указал быть сваи в Новой Галандии и в протчих местах, а бревен нет в Канцелярии городовых дел и от того будет нам остановка, а Его царское величество изволил приказать нынешным зимним путем бить. И того ради просил в заем у вашей светлости до лета 2000 или 1500 бревен, которыя драгуны пригнали, а ныне есть остаточные бревна драгунских около канец. А в будущем лете то ж число бревен отдадим немедленно»[606]. В редких случаях, когда у генерал-полицеймейстера оставались лишние материалы, А. Д. Меншиков обращался к нему с просьбой об их передаче. В 1722 г. князь в письме просил А. М. Девиера отдать материалы, необходимые для установки свай по берегам р. Невы, коменданту Я. X. Бахмеотову, руководившему строительством постоялых дворов и нуждавшемуся в подобных ресурсах[607].А. Д. Меншиков и А. М. Девиер взаимодействовали на фоне благоустройства городской территории. Князь, получавший информацию о петербургских обстоятельствах посредством множества информантов, вмешивался в ход мероприятий, проводимых Полицеймейстерской канцелярией, если замечал проблемы или просчеты. 17 октября 1720 г. он обращался к А. М. Девиеру с указанием обратить внимание на чистоту и благоустройство улиц. Князь, ссылаясь на указ государя, замечал, что необходимо вычистить все придомовые территории на улице, протянувшейся от двора князя Ф. Ю. Ромодановского[608]
. А. Д. Меншиков принял участие в организации фонарного освещения в столице – еще одного нововведения Петра I, подконтрольного Полицеймейстерской канцелярии. 22 ноября 1720 г. Александр Данилович по силе царского указа обращался к А. М. Девиеру с требованием установить фонари по ходу шествия государя ко Всенощному бдению в Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь. Фонари для данной цели было указано взять из Адмиралтейства (об этом А. Д. Меншиков предварительно написал Ф. М. Апраксину), а если там не будет нужного количества, предлагал купить[609].