Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

Несмотря на то что первые научные работы, посвященные этим событиям последних дней правления Екатерины I, появились еще в XIX в., до сих пор среди исследователей нет единого мнения относительно того, как интерпретировать обстоятельства дела, кого и в чем признать виновным. Одна из первых трактовок была предложена еще Д. Н. Бантыш-Каменским, утверждавшим, что заговор во главе с П. А. Толстым, А. М. Девиером, И. И. Бутурлиным и Г. Г. Скорняковым-Писаревым возник в 1726 г., когда они уговорили императрицу подписать указ об аресте А. Д. Меншикова по пути из Курляндии. Лишь благодаря вмешательству графа Г.-Ф. Бассевича этот план не реализовался, а А. Д. Меншиков сразу после восшествия Петра II на престол решил отплатить той же монетой своим недругам[827]. Опираясь в своих суждениях на записки Г. Манштейна, Д. Н. Бантыш-Каменский, стоит полагать, не был знаком с архивными материалами судебно-следственного дела Девиера-Толстого, которое полностью опровергает и перенос событий заговора на 1726 г., и связь его с курляндскими делами, и вмешательство в дело Г.-Ф. Бассевича, и тем более решающую роль прихода к власти Петра II, так как приговор «заговорщикам» был подписан еще Екатериной за несколько часов до смерти.

В середине XIX в. материалы дела Девиера-Толстого, хранящиеся в Государственном архиве Российской империи, привлекались исследователями для характеристики политической истории послепетровской России. Небольшое по объему сочинение «Суд над графом Девиером и его соучастниками» было написано еще в 1830 г. видным государственным и общественный деятелем графом Д. Н. Блудовым и опубликовано спустя 36 лет Е. П. Ковалевским[828]. Несмотря на использование автором ценных цитат из судебно-следственного процесса, работа носит описательный характер, представляя собой последовательное изложение событий с момента возбуждения дела до вынесения приговора. В противоположность попытки осмыслить дело в концептуальном плане видны в исследованиях С. М. Соловьева и опиравшегося на его труды С. Н. Шубинского. Оба историка, добавляя новые детали к описаниям Д. Н. Блудова, ставили под сомнение существование заговора как такового и отмечали различную роль участников в «переговорах и обсуждениях» вопросов о престолонаследии и упрочении власти А. Д. Меншикова: П. А. Толстой, пытавшийся сплотить вокруг себя единомышленников, больше всех боялся расплаты за дело царевича Алексея; А. М. Девиер, по мнению С. М. Соловьева, таким образом хотел получить место в Верховном тайном совете, а по мнению С. Н. Шубинского – панически боялся А. Д. Меншикова и был согласен на все[829]. Благородно звучат причины недовольства А. М. Девиера, П. А. Толстого и их соратников в работе К. И. Арсеньева, посвященной царствованию Екатерины I. Он пишет: «Терзаемые справедливыми опасениями на счет будущей своей участи и судьбы всего царства… Они ездили друг к другу, вверяли один другому свои опасения и помышляли о средствах к отвращению беды»[830].

Отношение к делу Девиера-Толстого как к придворному заговору получило дальнейшее развитие в историографии. Н. И. Павленко утверждал, что события 1727 г. представляли собой неудавшуюся попытку дворцового переворота, причем весьма наивную, поскольку «невозможно отрешиться от впечатления, что участники заговора только тем и занимались, что упорно убеждали друг друга в необходимости донести о своих опасениях императрице»[831]. Более того, историк сделал главным организатором заговора А. М. Девиера, который инициировал разговоры, привлекал к участию новых лиц и охотнее всех давал показания во время следствия (правда, на дыбе). Впоследствии в биографии А. Д. Меншикова, написанной для серии ЖЗЛ, Н. И. Павленко модернизировал свою концепцию, добавляя, что роль А. Д. Меншикова в решении участи заговорщиков хоть и была значительной, но все ж уступала другому «злому гению» – А. И. Остерману, который ловкой интригой решил избавиться вначале от мешающего ему П. А. Толстого, а затем и от самого А. Д. Меншикова[832]. При этом сделанные П. И. Павленко выводы не всегда выглядят достаточно обоснованными, что видно по работам других крупных исследователей Петровской эпохи. Согласно Е. В. Анисимову и И. В. Курукину, говорить о заговоре нет оснований, так как ни П. А. Толстому, ни А. М. Девиеру не удалось создать «партию» единомышленников, готовых сделать что-то большее, чем общие разговоры[833].