Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I

А. М. Девиер информировал князя о передвижениях или времяпрепровождении членов его семьи. Так, в июле 1719 г. он передавал, что «дети вашей светлости сего июля 24 дня в Санкт-Питербурх прибыли благополучно». Вместе с этим генерал-полицеймейстер посылал поклон от своей жены Анны Даниловны, княгини Дарьи Михайловны и ее сестры Варвары Михайловны[798]. 4 августа, навестив женскую половину семьи Меншиковых, генерал-полицеймейстер передавал, что «…дети вашей светлости за помощию Вышняго во благосостоятельном есть здравии, токмо желают прибытия вашей светлости вскоре, ибо без вас скуку имеют»[799]. 21 июля 1724 г. А. М. Девиер писал князю, находящемуся близ Ладоги: «Вашей светлости, моего милостиваго патрона писание, от 17 июля из Ладоги отправленное, в целости получил, за которое вашей светлости с моею уничиженностию приношу благодарение и при том с покорностию доношу, что вчерашнего числа любезные вашей светлости дети по полдни в 3-м или 4-м часу прибыть сюда изволили в добром здравии, токмо очей их величества видеть не получили за тем, что сего числа их величество изволили свой путь восприять по утру рано в Питергоф[800]. Токмо я о прибытии ваше светлости любезных детей их величеству доносил. При сем вашей светлости новаго доносить не имею, понеже суть во всем здесь благополучно и в домех вашей светлости в добром здравии, и при сем, отдая вашей светлости з женою моею и з детьми нижайший поклон, остаюсь»[801].

Отдельной темой для разговоров между А. М. Девиером и А. Д. Меншиковым являлась фигура княжеского шурина И. М. Арсеньева. 16 августа 1722 г. генерал-полицеймейстер доносил Александру Даниловичу, что Иван Михайлович в бытность их высочеств в Ораниенбауме просил, чтобы его отпустили в Копорье. В результате И. М. Арсеньеву разрешили уехать на означенный срок[802]. 5 ноября 1722 г. А. М. Девиер снова писал князю по тому же самому вопросу: «…вашей светлости шурин обретаетца в добром здравии и сего числа по прошению его их высочество отпустить изволили на время в Копорской уезд в деревни его»[803]. Впоследствии о добром здравии Ивана Михайловича генерал-полицеймейстер упоминал в письмах от 22 декабря 1722 г., 28 января, 7 и 18 марта 1723 г.[804]

Надо полагать, генерал-полицеймейстер придавал важное значение уведомлениям о собственных семейных событиях. Он поздравлял А. Д. Меншикова с пополнением в своей семье. 4 августа 1718 г. Антон Мануилович писал: «Так же доношу вашей светлости, что господь Бог даровал вам племянника, а мне сына, а имя ему Антон, и тем вашей светлости поздравляю, и притом жена моя отдает и вашей светлости нижайший поклон»[805]. В 1722 г. А. Д. Меншиков благодарил А. М. Девиера за поздравления с праздником Воскресения и за весть о рождении сына Александра, его племянника[806]. На такое радостное письмо князь отвечал: «Писание вашей милости, писанное сего марта от 14, мы исправно получили 24 числа за которое, а особливо за любительное поздравление сим наставшим торжественным праздником живоносна-го Воскресения Христова и за объявление о получении вам радости о рождении сына Александра, зело благодарствуем и оным торжеством и радостию вашу милость сим взаимно поздравляем и желаем, да сподобит Вышний во оной торжественной праздник вам со всею вашею фамилиею предпроводить во всякой целости здравия вашего, и оного вашего новорожденнаго сына, нашего любезнаго племянника, воспитать благополучно и впредь таких торжеств много щасливо достигнуть, и сыны своих узрить»[807]. 25 февраля 1723 г. генерал-полицеймейстер вновь передавал А. Д. Меншикову новость о пополнении в семье: «…и о сем не умолчю донести вашей светлости, благодаря Вышняго, что мне Бог даровал сына Антона и родился против 25 числа по полуночи во втором часу»[808]. Князь в ответ любезно, как отмечал генерал-полицеймейстер, поздравлял[809]. Несколькими днями позже Антон Мануилович с гордостью извещал А. Д. Меншикова о выпавшей на его долю чести. «Вчерашнего числа, – писал он письме, – Его величество, по высокой своей милости, изволили быть у новорожденнаго моего сына восприемником з государонею цесаревною Анною Петровною, другой был кум Иван Михайлович Головин з государонею цесаревною Елисаветою Петровною, и изволили посидеть с шестаго часу до десятаго по полудни и потом изволил быть у Чевкина на асамблее»[810].