Светлейший князь Потёмкин-Таврический

Потёмкин располагал громадными средствами. Екатерина дарила ему большие суммы денег, имения в разных концах России; дома, драгоценные вещи… Рассказывали, что он уже в 1779 году мог купить разных имений на 450 000 рублей и заплатить всю эту сумму наличными деньгами[824]. Неоднократно он получал от императрицы по 100–150 тысяч рублей для уплаты долгов[825]. В среде иностранцев ходили слухи о громадных суммах, которые князь получал от фаворитов[826]. Одно из своих имений он в 1787 году продал казне за 218 000 рублей[827]. Вообще довольно часто занимала его покупка и продажа имений, которые он, по рассказам, заселял то преступниками, то колонистами, выписываемыми из-за границы. Особенно большие имения он покупал в Польше; например, в 1787 году у одного князя Любомирского было куплено разных деревень на три миллиона рублей[828]. Из некоторых документов видно, что князь иногда сам входил в подробности управления этими имениями[829]. В бумагах Потёмкина часто встречаются данные о покупке и продаже домов. В 1785 году Екатерина купила у Потёмкина место на Васильевском острове за 15 000 рублей. В Москве он купил дом у княгини Хованской. Близ Петербурга он имел недалеко от императрицыного дворца Пелла дачу «Островки»; в другом месте, в окрестностях же столицы, Екатерина подарила ему дачу «Осиновая роща». Ф.Ф. Вигель в Белой Церкви близ Киева, в доме графини Браницкой, видел множество драгоценных вещей, мраморных, фарфоровых, хрустальных, которые были значительною долею подарены ей или завещаны князем Потёмкиным. Он же рассказывает, что князь еще при польском правительстве властью и деньгами приобрел все те имения, которые находились в соседстве с Новороссийским краем[830].

Далее Потёмкину принадлежали разные заводы, например стеклянный и посудный, подаренные ему по указу императрицы в 1777 году в вечное и потомственное владение; к этим заводам он еще присоединил зеркальный; обороты были значительные[831]. В письмах Гарновского[832] к Попову очень часто говорится об этих заводах. В одном из польских имений у Потёмкина была суконная фабрика. Говорили об огромных оборотах, которые происходили при поставке провианта из польских имений Потёмкина в армию[833], рассказывали, будто бы доход князя с соляных озер Крыма доходил до 300 000 рублей в год[834]. Можно допустить, что не совсем благовидные спекуляции креатур Потёмкина, например Фалеева, Попова, Лонгинова, откупные дела и поставки разного рода доставляли князю кое-какие выгоды[835]. Управляющие имениями князя в Польше обвинялись в грабеже[836]. В полном и безотчетном распоряжении Потёмкина находились всегда громадные суммы; от этого имел огромные выгоды правитель канцелярии В.С. Попов, сделавшийся миллионером[837]. Отсутствие отчетности в расходовании мильонов рублей как при управлении южной Россией, так и во время войны было предметом сильного негодования современников. Казна, которую во время походов возили всегда вслед за князем, доходила до нескольких миллионов[838]. По смерти Потёмкина Попов подал записку, из которой видно, что с 1787 до 1791 года Потёмкиным было получено более 55 миллионов рублей[839]. В случае нужды в деньгах князь обыкновенно бесцеремонно и даже без соблюдения формальностей обращался к Вяземскому с требованием такой-то суммы, чем выводил из терпения этого сановника[840]. После кончины князя Вяземский в официальных документах жаловался на Потёмкина и на то, что невозможно было получать от него сведений о расходах[841].

В росписях о расходах за 1787, 1788, 1789 и 1790 годы, опубликованных в последнее время, постоянно встречаются указания на громадные суммы, отправляемые в ведомство князя Г.А. Потёмкина по известному «секретному указу» или «по его требованию»; каждый раз эти цифры составляют несколько миллионов; очень часто идет речь о «чрезвычайных расходах»; далее сам князь для себя получал, например, по 1000 рублей в месяц столовых денег, причем нужно заметить, что один рубль в последнее время прошлого столетия равнялся нескольким рублям в нынешнее время[842].