Светлолесье

– Я хочу привести подмогу в Линдозеро. – Я махнула рукой, и защитный узор разбился. – Если ты не можешь помочь, прошу – отойди.

– Постой! Я сначала сам поговорю с Советом.

– У меня нет времени ждать! Ворона надо остановить! Дан…

– Доверься мне, я все устрою. – Фед взял со стола карту, затолкал ее в суму, потом убрал туда ворох записей. – Совет… э-э-э… не доверяет нам.

– Что это значит?

– Нас слишком долго не было! Мы пугаем их.

– Чудь подери! Пугаем?! О чем ты, Фед! Ворон убивает таких, как мы, там, по ту сторону горы! Он убил Елара! Что будет, когда он вернет себе войско?

Мой крик странным образом прозвучал в стенах старой читальни, отразился многоголосым эхом, будто тени прошлого проснулись и ответили на зов.

– Мы должны одолеть Алого Ворона! – добавила я и повернула к выходу из читальни. – Не знаю, чего я ждала от тебя…

Но Фед схватил меня за плечи встряхнул, словно куклу.

– Лесёна! Я верю тебе, но умоляю, подожди! Дай мне поговорить с Советом первым.

– У тебя было время! Ворон прямо сейчас насылает чудовищ на Линдозеро! Убивает людей!

– Совет закроет Обитель! – воскликнул Фед. Я остановилась. – Печать напугала их до ужаса. Инирика и остальные собираются укрыться в недрах, и, если ты сейчас заявишься, призывая к войне… – Голос Феда долетал до меня будто во сне. – Дай мне с этим разобраться, ладно? Я собрал эти свитки, чтобы найти как можно больше воспоминаний о войне царя Полуночи, о Галлае и тех временах. Я хочу напомнить Совету, кем мы были. И зачем Галлая создала Обитель.

Его слова, как и всегда, странным образом подействовали на меня, и я засомневалась в правильности своих решений.

– Что ты им скажешь?

– Обитель была нашим спасением, но никогда – домом, – произнес он. – Свой настоящий дом нужно и можно вернуть.

Фед достал из-под стола обернутую берестой бутылку брусничного морса, сушеную морковь и горсть сухарей.

– У тебя изможденный вид. – Наставник слегка улыбнулся. – Я быстро. Чую, гора вдруг стала очень отзывчивой… Доведет.

Когда шаги стихли, я пнула стол, и по горе пошел гул. Кувшин разбился. Где Минт? Что с Альданом? Почему Дарен помог мне, хотя знал, что я не стану вмешиваться в его притязания на Печать?

Чтобы отвлечься от тягостного ожидания, я читала таблицы, которые оставил мне Дарен. Вернувшиеся воспоминания улучшили мой расканийский, и понимание основ углубилось. Но одна беда – все тексты выглядели как сборник дремучих сказок и состояли из малосвязанных друг с другом быличек. Я пыталась проникнуть в суть, но она ускользала. Чародеи прошлого прятали свои тайны от чужих глаз.

– Вот ты где! – сказал с облегчением знакомый голос.

В читальню, костеря подземные дороги и обманщиков-колдунов, ввалился Минт. Он оброс щетиной и выглядел так, словно его несколько дней держали взаперти.

– Тебя тоже закрыли в чертогах горы?

– Не приведи Странник, – ужаснулся Минт. – Нет, я довез Ольшу, как и договаривались. Но второй раз на такую работенку ни за что не подпишусь! Словно живой мертвец ваша вещунья. Вот правду Милош говорил! Где дух вещий бродит, никто не знает.

– Как ты вошел сюда?

– Нашел гору по отметке на карте, потом блуждал вокруг нее целую вечность, а потом почудился твой голос. Открылся проход, мы вошли, но потом Ольша куда-то делась.

Минт наступил на разбитый кувшинчик и поднял из осколков смятую обертку.

– Это написал Фед. А где он сам?

Я рассказала другу о встрече с наставником. Все это время он косился на заваленный свитками стол.

– Как-то не похоже на него. – Минт передал мне обертку. – Что оказалось важнее возвращения в Линдозеро?

Я принюхалась, лизнула напиток, а потом вгляделась в руны на обратной стороне обертки.

– Колдовские тайны?

Фед всегда был растяпой. Он запросто мог стащить один из листов со стола и обернуть им бутыль. Кривые руны, кое-где расплывшиеся от капель, точно принадлежали руке наставника.

Я вчиталась, и вкус ягод во рту стал пресным.

Это были не просто тайны.

Это были предания, которые имели свою цену и покупателя.

– Фед переписывается с Дареном, – сказала я тихо.

В читальне повисла недоуменная тишина.

– О чем? – осторожно спросил Минт.

Послание – а это оказалось оно – составляли черновики из песен на разных языках. Я знала Феда, его манеру речи, и моего расканийского хватало, чтобы понять, что, похоже, наставник посвятил немало времени, выискивая для Дарена любую деталь о Нзир-Налабахе, утраченном городе колдунов. Среди старых песен, сказок, рисунков и записок он прилежно создавал образ легендарного города, точно возводя дом камень за камнем, слово за словом, переносил его в мир. Делал город почти настоящим.

– Они пытаются найти Нзир-Налабах.

– Уже нашли.

Голос, раздавшийся за нашими спинами, заставил нас вздрогнуть и отскочить друг от друга.

– Не могли подождать немного, да? – спросил Фед строго, без своей обычной улыбки. Он был одет по-дорожному, в серый дерюжный плащ, просторные тканые рубаху и штаны. А еще придерживал одной рукой новенькие гусли и гневно буравил нас взглядом, будто это не он, а мы сговорились против него.