Светлолесье

Полы серого кафтана, расшитые неровным речным жемчугом, подметали хвою и листву, когда колдун шел меж нитей жизни и те расступались пред ним. Дарен сократил разделяющее нас расстояние через сотворенный чарами облик, морок Пути Превращения.

Я чуяла исходящие от него волны гнева, хотя внешне Дарен оставался спокоен. Только колдовской глаз обозначился резче, изумрудной гранью цепляясь за явь.

Он встал рядом. Призрачная рука коснулась моего тающего щита.

– Мы создадим сплетение вместе, – сказал он.

– Как?…

Колкие нити чужого колдовства оплели мое тело.

– Все рождается из пустоты и в пустоту нисходит, – продолжил Дарен. – Нет предела. Это Путь Разрушения, Лесёна. Ступай по нему.

Сплетение Дарена давило, как тиски. Я словно вошла в узкую каменистую расщелину.

Нестрашно. Я не одна, воля чародея, как ветер, подталкивала меня вперед, вперед, помогая с каждым шагом чувствовать себя все увереннее на этой дороге.

Чувствовать себя сильнее.

И меня осенило: сплетение колдуна станет основой для чар.

– Верно, – прошептал Дарен.

И вдруг раздался чудовищный, потусторонний вой:

– Будь ты проклята, колдунья!

В этот миг наши с Дареном Пути скрестились и зазвучали вместе. Мир зарябил.

Щит Феда прорвался, но мои чары уже летели к нему. Колдовство достигло Минта, Феда и остальных колдунов, вплело их в обережное заклятье. Я вскинула руки, и колдовство потекло сквозь них тонким ручьем, болезненно отзываясь в саднящих ладонях. Я представила лес на берегу Вороненки. Сплетение Дарицы тоже вышло похожим на древо, оно вспыхнуло искрами, раскинулось мерцающими ветвями и пустило по земле угольно-черные корни, защитив всех от камнепада.

– Давай, – шепнул в последний раз Дарен и взял меня за руку.

Взвихрилась перламутровая пыль, пока я ткала заклятье, взяв за основу камень, до которого только дотягивался взгляд. Сплетение взмыло вверх огненным бураном искр и алых полос – огромные руны Арф и Дарица горели в воздухе в совместном узоре. По граням рун бежали яркие адамантовые высверки. Сила и защита. Мгновение, и каменные своды над нами схватило колдовство, нити заклятья срезали их, и камни таяли, точно льдинки в печи.

Гора еще раз надсадно дернулась, вздохнула, а потом затихла. Нити на стенах померкли, и мир вернулся к прежней скорости. Наверху осталась пробоина, в которую заглядывало небо.

Я глядела в пустоту, когда Минт, взъерошенный и смертельно бледный, подтянулся и вылез из трещины. Ему рассекло бровь.

Лицо наставника блестело от слез, а остальные колдуны застыли, сломленные скорбью и страхом. Десятки мужчин, женщин и детей. Одни лица я узнавала, но были и новые. И все чародеи ощущали, как и я, потерю.

Я закрыла глаза и сжала зубы. Червенский плен дал мне возможность начать все заново. Здесь.

Но больше нет защиты, больше нет света Древа.

– С колдуном из одной кружки пить – мед и яд напополам делить, – прошептал Минт, стирая грязь и слезы с моей щеки.

Я уткнулась ему плечо.

Все верно.

– Ты привела с собой смерть, – сказала Инирика и осела на груду камней. Ей на лицо упали белые, как снег, волосы.

– Нет, я…

Вдруг с небес раздался рев. Я заслонила глаза от ветра. Небо рассекло гибкое черное тело: аспид-змей слетел вниз. На его гладкой переливающейся слюдяным блеском спине сидел всадник.

– …привела его.

Дарен обвел взглядом притихших колдунов. Аспид отполз в тень и слился с ней. Оттуда по-кошачьи поблескивали два огромных глаза. Змей походил на летающую гадюку: узкое чешуйчатое тело, два крыла, покрытые тонкой полупрозрачной кожей с радужным отблеском. Когти росли из лап и располагались за подбрюшьем, напоминали птичьи. Такой вид совпадал с описанием аспида из песен Феда. Чародеи смотрели на Дарена и его змея с опаской и любопытством.

Молчание нарушил Фед, срастив руной Олесь расщелину, перешел к Дарену и обнял его как старого друга.

– Дарен, – объявил всем наставник. – Колдун Пути Превращения.

– Нам известно, кто он, – сказал Еж, седовласый старец, хранитель читален. – Пришел поглядеть на наши развалины?

Но несмотря на заносчивый тон, ни Еж, ни колдуны рядом с ним не смотрели на Дарена враждебно.

– Нет, – сказал колдун и поклонился. – Я пришел поблагодарить.

– За что?

– Вы сохранили дар, – мягко сказал Дарен. – Но он угасает здесь, вдали от настоящих деяний. Фед и Лесёна стали сильнее во внешнем мире.

Он повел рукой в мою сторону, и я скривилась. Колдуны Обители явно не обрадовались сравнению. Я отметила, что многие смотрят на меня более неприязненно, чем на Дарена.

– Не буду заходить издалека, – начал колдун. – Раз вы знаете, кто я такой, то знаете и за что я сражаюсь. Веками мы терпели преследования червенцев и искушение Шепота. Но не потому, что слабы. Ясное чувствование – дар. Мы часть мира, в котором нарушено созвучие. Мы первыми приняли удар, потому что таков наш удел.

Его просветительские уловки действовали на колдунов так же, как и на линдозерцев. Дарену не приходилось применять морок, люди сами тянулись к нему.