Светлолесье

У Дарена всегда был такой вид, будто он знал ответы на все вопросы о колдовстве: это и подкупало, и раздражало. Подспудно я ощущала, что он дразнит знаниями, дразнит тайнами.

Но в этот раз я знала, что ему предложить.

– А что взамен? – тихо произнес он.

– Все, что захочешь.

И протянула ему перстень со слезой-жемчужиной.

31 Пепел и кровь

Костер горел плохо, червенцы из суеверий добавили в него полыни, и трава едва пылала, горький чад полз по земле.

Воины не спешили расходиться, сгрудясь у огня. Все они – полдюжины крепких молодых парней – застыли с безрадостными лицами. Все, кроме одного. Огонь бросал отблески на глаза Ордака, и Альдан видел в них алчное торжество.

От этого было тошно вдвойне. Нет, червенец не скалил зубы, не посмеивался и не выпячивал грудь. Он сидел, бережно обтачивая ножом колышки, и лишь временами его губы расползались в тонкую улыбку.

Зато порученец рядом с ним зеленел, и Альдан знал отчего: на новеньких рукавах червенского кафтана виднелись засохшие бурые пятна. Порученец то и дело на них косился, из-за чего бледнел еще сильнее. Альдан знал этого парня, не единожды они встречались в княжеской крепости и в линдозерских шутливых драках. Пилар? Или Игмар? Травник не мог припомнить имени. Помнил только, что нрав у него задиристый, а смех беспечный. Правда, теперь этому парню вряд ли когда-нибудь доведется так смеяться.

– Нет, к княжу пока не отправлять гонца. – Ордак забросил в костер наточенный колышек. – Поедем сразу в Злат. Подготовь моего коня и все, что требуется.

– Все готово. – Порученец нервно кивнул. – А как же Крац? Ему нужна помощь…

– Так а для чего тут белые жрецы? Веди их.

– Как быть с остальными? Горожане просят позволения укрыться в крепости.

– Пусть ими занимается княж. – Тугие белесые косицы наползли Ордаку на глаза, и он нетерпеливо отбросил их за спину. – Так, дальше… Поймали чудь?

Порученец замялся.

– Что? – рассерженно переспросил Ордак.

– След обрывается в болоте. Никто не хочет идти в лес.

– Червонные жрецы ослушались приказа, Игмар?

Все-таки Игмар.

– Нет, но…

Парня била мелкая дрожь. Альдан знал, что он не бывал в серьезной передряге, как и остальные.

То, что молодые червенцы увидели в лесу, надломило их.

– Или ты хочешь сказать, что наложил в портки?

– Она перегрызла горло Иду, а Фенцлаву…

– Я сам тебя с потрохами сожру и на косточках покатаюсь! – рявкнул Ордак. Червенцы рядом с ним заметно рассердились. По стоянке повеяло холодом. Беловолосый опомнился, понял, наверное, что перегнул.

– Пред Единым обет приносили, – ледяным тоном сказал он.

Воины в темно-красных кафтанах смуро опустили глаза. Никто не смел перечить.

Ордаку доверили молодых червенцев, все были не старше Игмара, горячи, где-то еще верили в сказки, хоть и смеялись над ними. Теперь все они были напуганы, и неспроста: дух проклятого леса бродил меж ними, и каждый, кого он гладил по голове, знал, что не доживет до завтрашнего рассвета.

И все вокруг знали. Все чувствовали.

– Отправляйтесь в лес, – велел Ордак. – И изловите тварь.

На поляне начались сборы, короткие и тихие. Альдан отодвинулся от бреши в стене и прикрыл глаза.

– Что же я натворил, – сказал Дан едва слышно.

Он понимал, что лес нападет.

И все же не был готов, не предугадал всей опасности.

И вот теперь червенцы заперли его в недостроенной сторожевой башне, и, похоже, княж сам еще не решил, как поступить с ним дальше. Ордак, оставшись в крепости за главного, мечтал отправиться в столицу победителем. Колхат-предатель крутился где-то рядом, линдозерцы сгрудились у ворот, напуганные пожарами и безумствами сородичей. А тем временем в лесу с каждым мигом крепло зло, и Альдан ничего не мог с этим поделать.

Мимо Ордака пронесли раненого Краца.

– Чудовище пришло за мной, – прошептал бывший порученец. – Прошу, Ордак, проси за меня Единого! Ясный разум покидает меня… Лес убивает.

– Я знал, что рожден для большего, – прошептал Ордак ему потрясенно. – Я знал, что Единый не просто так избрал меня. Я знал… Я стану следующим хранителем Печати. Княж допустил все это, но он последний в своем роду. Заря потухла. Я же отправляюсь за поддержкой в Злат и стану следующим!

Ордак выглядел как человек, который прозрел: его глаза были широко раскрыты и влажно блестели. Это резануло травника даже сильнее, чем западня на реке: от колдунов и Ворона можно было ожидать пакостей, но лицезреть в миг всеобщей уязвимости самозваный успех Ордака было выше его сил.

Альдан сжал кулаки и невидяще уставился на синеватые отметины от веревок на запястьях. На душе было скверно, а в голове царила звенящая пустота, и не было в ней ни крупицы идей, как сбежать. Мелькнула мысль, что, будь все как раньше, когда Мечислав объединял людей против битвы с чудью, им не пришлось бы сталкиваться друг с другом.

«Если бы только жрецы занимались тем, для чего были созданы, – вдруг подумалось Альдану. – Скольких бед можно было бы избежать! И если бы заветы первого жреца хранились должным образом, все было бы иначе».