Светлолесье

А потом он снова придет на торжище и закончит начатое. Недаром здесь становилось все больше червенцев из крепости. Небось, тоже выслеживали здесь колдуна.

Когда Минт, прихрамывая, ушел, травник в одиночестве прошелся по рядам.

Возле палатки с заморскими редкостями, мехами и сушеными пучками трав всегда было гораздо больше ротозеев, чем покупателей, что не могло не досаждать продавцу. Но интерес Альдана не был праздным, он всерьез обдумывал попробовать что-нибудь новенькое на Минте.

Его привлекли камни и травы из Аскании, и он обрушил на бедного купца весь свой интерес. Правда, вскоре выяснилось, что не все вещицы стоят своих денег.

– Сколько?

Продавец раздраженно смотрел на Альдана из-под кустистых бровей.

– Десять золотых.

Травник цокнул языком и еще раз поддел пальцем камень на подложке.

– Дороговато, – сказал он, поднося находку к свету. – В том году свирюлл стоил ровно в два раза дешевле.

– Так ведь дурная зима выдалась! Сколько по отмели рассыпало, столько и собрали. А все крупные камни еще в Злате лекари раскупили, – коротко и раздраженно ответил торговец. – Радужный камень с северных отмелей Святобории – настоящая редкость. Лекари говорят, его целебное естество еще не раскрыто.

– У настоящей редкости облупился бок, – холодно сказал Альдан, перебрасывая камень торговцу. – Ты знаешь, что подделка может навредить?

Купец поймал поддельный свирюлл и с невозмутимым видом убрал его с прилавка.

– В таких городишках, как ваш, его скорее утащат, чем купят. Но если ты всерьез хочешь приобрести свирюлл, я могу…

– Не нужно. – Альдан отошел. – Сам разыщу.

Вдруг травник спиной почувствовал чей-то взгляд, обернулся. За шатром с платками и лентами мелькнула знакомая коса. Усмехаясь, и почему-то не без внутреннего довольства, он протиснулся сквозь гомонящую толпу и обнаружил зарывшуюся в ткани Лесёну. Девушка с усердием перебирала платки и отрезы, но от травника не укрылось, что чародейка то и дело улыбается. Да и в целом она выглядела не так, как обычно: лицо бледное, волосы спутаны, руки дрожат. Даже его, подобравшегося вплотную, девушка не заметила.

Зато Дан почуял в ней какую-то перемену.

– А я думал, ты уже ушла. – Травник наклонился к самому уху колдуньи.

Лесёна, как он и надеялся, вздрогнула, но врасплох себя застать не дала.

– Не могу же я уйти раньше тебя!

– Ну, – Альдан улыбнулся, – это ведь тоже в своем роде пристанище милосердия. Так что, согласно твоим суждениям обо мне, я вполне могу здесь появляться, не так ли?

Девушка кивнула, но не ответила, ее взгляд блуждал среди людей.

– Кого-то ищешь?

– Да… Нет.

Лесёна перебирала рукой ворох лент, продолжая высматривать кого-то в толпе.

– Готовишься к Ночи Папоротника? – спросил Альдан, и колдунья недоуменно на него уставилась. Впрочем, Альдан и сам был удивлен своим вопросом.

– Ночь Папоротника?

– Ну… Обычай. – Альдан еще больше смешался, отчего-то ему было и смешно, и странно разливаться об этом святоборийском празднике перед чародейкой. – В ночь на летнее солнцестояние устраиваются игрища, а потом девушки уходят прятаться в лес, а парни их ищут. У нас считается, что такая женитьба благословлена Единым.

– Да, я знаю. Но как же лес? – воскликнула Лесёна и добавила тише: – Неужели девушки в одиночку, по темноте, бродят там?

Травник хотел было промолчать, признавая мысль правильной, но все равно рассмеялся.

– Не переживай. В большинстве случаев все договариваются заранее, и дальше стогов с сеном никто не уходит.

Колдунья залилась румянцем и поспешно перевела взгляд на ленты.

– Единый, ты, кажется, покраснела, – не замедлил в этот раз травник. – Неужели я тебя чем-то смутил?

– Вовсе нет!

Лесёна вдруг замерла.

– Постой, эта музыка…

Она тут же проскользнула мимо Альдана, задев его рукой. На миг он ощутил знакомое приятное покалывание, на сей раз сильнее предыдущего.

Дан растерялся и замер, как прыщавый отрок, прежде чем осознал: Лесёна помчалась прямиком к скоморохам и Менаю – Другу Змей!

Когда Альдан добрался до скоморохов, Лесёна уже стояла напротив них. Все музыканты были в причудливых масках зверей, лисиц, кабанов и волков, но у одного, того, что играл громче всех на гуслях, маска была змеиная. Дан шумно вздохнул.

Менай играл на удивление искусно, едва касаясь пальцами струн, будто доставая золото со дна реки.

Альдан впился глазами в чародея. Кольцо вокруг скоморохов становилось толще. Но линдозерцев это не смущало, все, точно завороженные, подходили ближе. Что же творил Менай?

Чутье Альдана обострилось, время словно замедлилось, и травник понял, что должен добраться до колдуна первым, иначе произойдет нечто непоправимое. Люди хлопали, свистели, слышались крики с просьбами о продолжении. Казалось, вокруг царит не простое торжище, а какой-то важный праздник, на котором все уже хорошенько набрались.

Тем временем проигрыш кончился, повисла жадная тишина.

Менай допел песню о полуденном солнце и заиграл вступление к новой, но к нему вдруг подбежала Лесёна. Альдан дернулся следом.

– Сними маску! – девушка едва перекрикивала музыку. – Сними маску!

Менай захохотал.