Светлые аллеи (сборник)

— Всё! Всё забирай, — жизнерадостно подтвердил дядя Паня, — Для тебя, Петенька, ничего не жалко.

— И телевизор? — не верил выпавшему счастью Петя.

— И телевизор бери. Чего на него глядеть? И компьютер, — кивал седой головой дядя, хотя компьютера у него отродясь не было.

— Спасибо — прочувственно сказал Петя.

— Пи-пи-пи… — вместо «пожалуйста» вдруг ответил дядя. Но оказалось, это говорит не дядя Паня, а просто сработал будильник. И Петя от этого «пи-пи» проснулся и долго лежал, лаская себя мечтами.

Весь день Петя ходил с одухотворёнными наживой глазами и от нахлынувших приятных чувств ходил в мелкую припрыжку. «Чего ты такой весёлый? — даже поинтересовались на работе, — День рождения что-ли?» «Лучше,» — ответил Петя и расхохотался. Ему хотелось петь и танцевать и даже обнимать незнакомых людей. Такое карнавальное настроение. Ну а вечером он взялся за дело. Чтобы не травмировать соседей, он приходил на квартиру дяди Пани по-темну, часиков уже в десять и занимался экспроприацией. Кажется, так называется. И успевал ежедневно сделать две ходки, благо жил неподалёку. Рюкзачок с мелочёвкой за спиной, санки с габаритным грузом вёл на поводу сзади. Но как Петя ни старался не травмировать соседей, они всё равно травмировались, видя как уплывает добро, на которое они тоже имели здоровые стяжательские виды.

Типа, приедут родственники, продадут квартиру, а вещи раздадут им. Вслух это, конечно, не говорилось. Вслух говорилось другое: Что им, де, чужой копейки не надо, но находятся фактические шакалы (Это — Петя), которые и при жизни обирали старика, а после смерти и подавно. Охренели до полной бессознательности. И соседи дали объявление, что, дескать, разыскиваются родственники Воронько Пантелея Романыча в связи открывшимся наследством. Петю это объявление взбесило — ах, так, и он утроил усилия. Вывозил на саночках всё, что мог. Машину среди бела дня он подогнать не решался. Приходилось на саночках, как курочка по зёрнышку, без свойственного Пете размаха. Пыхтел он так два месяца. Последнее, что Петя вывез от дяди было громадное, похожее на осьминога, домашнее растение столетник. После этого он выкрутил все лампочки и с лёгкой грустью запер пустую квартиру. В ней осталась только крупная мебель (стенка, хмурый старушечий комодик, диван и расшатанный обедами кухонный стол). И все. Следы сапог не считаются. А в Петину квартиру теперь было приятно зайти, хотя и трудно. Так было всё плотно заставлено.

Через месяц по объявлению приехали радостные родственники (а Петины телеграммы до них не дошли, что потом трактовалось, как злой умысел со стороны нашего героя) Но когда они увидели, что осталось в квартире, их радость сильно поутихла.

И вскоре состоялся суд. Можно сказать, Петин бенефис. И как он не напирал на то, что была устная договорённость на передачу имущества, суд этого не учёл. Какая ещё может быть договоренность во сне, да ещё с умершим человеком? Кто это может подтвердить? Адвокат в перерывах называл Петю идиотом и призывал помалкивать в тряпочку. Но Петя тупо стоял на своём. Восторженно давали убийственные показания и обличали его пальцем соседи дяди Пани. Откуда-то выплыли мутные сведения о взятке, которую Петя дал в БТИ, пытаясь незаконно приватизировать дядину квартиру. А об этом даже я — автор, придумавший этот рассказ, не догадывался. В общем дали Петру Геннадьевичу Кулебякину три года плюс конфискация, что тоже огромный минус.

Так что на данный момент Петя, как зверь в клетке, сидит за решёткой, делает себе малохудожественные наколки и обживает новый быт. А по ночам плачет, вспоминая быт старый. И есть у него среди прочих одна мечта. Чтобы к нему во сне опять пришёл дядя Паня. Уж он ему тогда выскажет! Уж он ему тогда набьет! Но дядя Паня во сне благоразумно не показывается. Дураков и на том свете нет.

Новогоднее

Единственное чудо, которое может произойти в новогоднюю ночь — это, что ты не напьешься к 11 часам. Но, увы, чудес на свете не бывает.

Приходит также пьяный до изнеможения Дед — Мороз с пожилой и толстожопой Снегурочкой, годящейся ему в матери. Борода у старика съехала на ухо. Её белый цвет приятно оживляют вкрапления винегрета. Мешок уже полупустой, но и из-за него Деда-Мороза заносит.

— И где тут у вас туалет? — первым делом озабоченно говорит Снегурочка, судорожно притопывая красными сапогами. Сказка сразу кончается.

— Как детишек зовут? А то листочек, блядь, потерялся — шепчет Дед-Мороз.

Вы говорите. Дети испуганно жмутся к жене и таращат глаза. Дед-Мороз, издавая улыбку, усталым басом декламирует дежурный стишок и дарит хрустящие целлофаном подарки. В это время из туалета под торжественную увертюру ниспадающей воды появляется повеселевшая дура-Снегурочка и, не разобравшись, сипло кричит:

— Дед-Мороз! Палыч! Иттиттвою мать, пляши!

— Падла! — злобно шепчет Дед-Мороз и из последних сил делает попытку танца. Дети визжат от счастья.

Потом вы отводите сказочный дуэт на кухню и наливаете.