Светлый путь в никуда

– Не сочтите меня дерзким, коллега, – Розенталь улыбался Кате. – Я просто высказал свое мнение. То, что очевидно. То, что сразу бросается в глаза, мне, не видевшему Федю достаточно давно и внезапно появившегося в компании столь очаровательной, прекрасной молодой женщины…

– Заглохни, а? – Гущин наконец подал голос. Но как-то… не очень грозно.

Катя взяла меню. Впервые с начала этого чертова страшного дела ей стало уютно, покойно.

Вообще-то все это забавно…

– Ну, тогда к делам, – Розенталь тоже веселился, разливая вино по бокалам. – Федя, не делай такое страшное лицо. У тебя и так щека травмирована. Мимика в нашем возрасте – источник морщин. Тост за освобождение от пут. И за новые горизонты.

– Ты был адвокатом в процессе Комоглотов против Ангелины Мокшиной, основательницы Ордена Изумруда, больше известной как сестра Горгона?

Розенталь откинулся на спинку стула.

– Черт-те когда это было. Ему прокурор просил пятнадцать, я настаивал на восьми, дали десять лет. И он восемь отсидел, бедолага. Будем на условно-досрочное подавать. Там только какая-то канитель с исполнительным листом выплат компенсации – второй месяц ясности нет, разобраться не могу никак. Руки не доходят.

– Помнишь это дело?

– Свара, – Розенталь поморщился. – Они долгое время были любовниками – Комоглотов и Мокшина. Сожительствовали. Точнее, она его использовала, эта чертова оккультная шлюха. Разводила на деньги. А он сибирский провинциальный лох. Но богатый был – деревообрабатывающий комбинат, разработка каких-то там месторождений, вкладывался во все, что мог. Денег наколотил солидно. Сначала, рассказывал мне в тюрьме, на скиты все жертвовал, на староверов, а потом разочаровался. К дьяволу его потянуло, серу понюхать и ведьму московскую модную в койку затащить. Ну, затащил, дурак. А она его как липку обобрала. Разорила.

– А что там было конкретно? – спросил Гущин.

– Дурака заставь богу молиться, он и лоб расшибет, а с дьяволом капитал на ветер. Я же говорю – они спали, она его себе подчинила, болвана. Он ее советов во всем спрашивал – куда деньги вложить, какие акции купить. Она советовала. Он слушал, уши развесив. Верил ей, ее провидческому дару и экстрасенсорным способностям. Конечно, конечно, она не хотела его разорения. Это же курица, несущая золотые яйца. Она деньги с него миллионами тянула, вкладывала в недвижимость. Накупили они много всего. Потом он по ее указке связался с каким-то банком. Не стану тебе его называть – слезы одни, банк, естественно, лопнул. И мой клиент потерял огромные деньги. Все, что нажил там, в сибирских снегах своих, просадил здесь, в Москве, с ее подачи. Потому что она дура! – Розенталь повысил голос. – Чертова дура, идиотка! Возомнила себя пророчицей, провидицей – финансовый успех, вложения. Это не в трансе полоумном видеть надо, этому люди годами учатся. Она тоже разорилась. И Орден этот ее накрылся дырявым корытом. Потому что в этом банке и все то было, что она у него наворовала. Их банкротами объявили. Она стала, как водится, его во всем обвинять. А он сначала, как водится, запил по-черному. А потом на нее наехал. Дошло наконец до дурака. Выместил на ней всю свою злость. Там жуть что было – как он ее избил, эту Ангелину Мокшину. Хорошо еще не убил, но… Тяжкие телесные. Сибирские кулаки чалдона. У нее позвоночник был сломан в двух местах, ноги он ей переломал. Изувечил, короче, бабу. Пока дело шло и суд, она все по клиникам лежала, ей три операции сделали на позвоночнике. И ничего не помогло, у нее горб вырос. Она ходила еле-еле. Там ущерб здоровью на миллионы. Он пожизненно ей платить будет, даже когда освободится.

– То есть сейчас этот твой клиент еще за решеткой?

– В колонии. Я же говорю – там какая-то канитель с исполнительным листом по выплатам, задержка в два месяца, надо разбираться, я только пока другими процессами занят.

– А в ходе этого дела такое место, как Истра, деревня Затон, не упоминалось?

– Нет. А при чем тут Истра? Они в Москве жили, апартаменты купили в Крылатском. Все с молотка ушло при банкротстве. Вся их собственность.

– У родителей Мокшиной была дача во Внуково, в поселке Внешторга.

– Это все ушло за долги. Сейчас, насколько я знаю, денег у Мокшиной нет совсем. Остались какие-то крохи. Лечение ее продолжается, она ходит, хоть и с палкой. Ходит горбатая. И лечение из своих крох мой клиент оплачивает. У Мокшиной остался только коттедж где-то в кондоминиуме или в поселке. И с ведовством она своим завязала вроде как. Хотя… горбатого могила исправит. Это ведь как наркотик, Феденька. Власть над людьми, пусть и оккультная.

– А фамилии Гобзева и Первомайская-Кулакова в том процессе не фигурировали?

Михаил Розенталь глянул на Гущина сквозь очки:

– Первомайская?

– Да.

– Так ты что же, по этому делу?

– В общем, да.

Катя поняла – лукавить со старым приятелем Гущин не намерен. Розенталь не тот человек, от кого можно что-то утаить.